– Полторы тысячи евро – это сколько в рублях? – подавленно осведомился Евгений.

– Немного. Семейный бюджет выдержит.

В начале марта супруги забронировали тур на двоих на остров Родос. Сына и дочь-студентку решили с собой не брать, да они и не выказывали особого желания поплескаться в море под пристальным надзором родителей. Дома нравоучения надоели.

Беда пришла, откуда не ждали: уже в апреле, в связи с присоединением Крыма и обострением отношений с Украиной, всем полицейским России запретили выезд за границу.

– Неужели во все страны запретили? – Наталья Павловна была ошарашена такой подлостью правительства. Шуба, долгожданная шуба, уплывала прямо из-под носа.

– Только в Китай и Вьетнам можно.

– Ты издеваешься, Женя, какие во Вьетнаме шубы? Какой Китай? Меня в китайской шубе все знакомые засмеют. – Наталья представила, как подружки зубоскалят, обсуждая ее в ощипанной китайской шубенке, и застонала от отчаяния: – Только не в Китай! Ни за что!

У Самолетова и самого на душе было невесело. Он уже морально настроился понежиться на ласковом средиземноморском бережку, попить хорошего вина, поглазеть на древние замки, а тут на тебе, такой облом!

– Женя, я что-то не пойму, а в честь чего вам выезд за границу запретили? Раньше же ничего подобного не было.

– Говорят, что за границей против нас сотрудники западных разведслужб готовят провокации.

– Чушь какая-то! Кому вы там нужны.

– Да все это понимают, Наташа! Не в провокациях дело. Этим летом в Крыму туристов явно поубавится, вот нам и намекают, куда надо ехать отдыхать. Представь, в стране миллиона два сотрудников силовых ведомств, плюс члены их семей. Даже если треть из них поедет в Крым, то все санатории на полуострове будут заполнены, и экономика Крыма безболезненно выдержит переходный период. Это политика, дорогая, тут ничего не поделать!

– Плевала я на твою политику, понял! Оставайся дома, без тебя поеду. – Наталья взбешенной пантерой прошлась по дому, прикидывая, как бы ей не пролететь с шубой. – Кстати, а как насчет того, что у нас уже тур оплачен?

– Сказали, что турагентства все вернут. Кто хоть копейку себе оставит, всех позакрывают. Да ты не волнуйся, Наташа, получим назад деньги и купим тебе шубу.

– Ну уж нет! Я уже на отпуск настроилась. Если ты не поедешь, то сына с собой возьму.

– Нет! – раздался из дальней комнаты вопль подслушивавшего отрока. – Гальку с собой бери!

– У Гали экзамены будут, она поехать не сможет. Ладно, если с тобой, Женя, не получится, то я одна съезжу, отдохну от вашего дурдома.

– Поезжай, – пожал плечами Самолетов.

Он был уверен, что без него супруга никуда не полетит.

Но что-то нехорошее закралось в душу. Какие-то сомнения стали одолевать его: «А вдруг Наташка рискнет и поедет без меня? Что она там делать будет, скучать или…»

На службе Евгений Львович нашел повод поговорить с одной сослуживицей, годами немного постарше его Натальи. Коллега эта, как слышал Самолетов, в прошлогодний отпуск ездила одна, без мужа, который остался сдавать какой-то шибко важный строительный объект.

– Ты не в Греции давеча отдыхала? И как там?

– О! – сослуживица картинно закатила глаза. – Слов нет, как там классно! Средиземноморские острова – это рай на земле!

– Ни с каким там греком не познакомилась? – игриво подмигнул Самолетов.

– Какие греки, Евгений Львович, там русских мужиков полным-полно! И все как на подбор: и холостые, и при деньгах. Но я девушка строгих правил, от мужского общества держалась подальше. Так что намеки ваши беспочвенны!

Сослуживица так засмеялась, что было понятно: у мужа ее, после этой Греции, отростков в рогах заметно прибавилось. Ветреная была коллега. Не то что Наталья.

«А с другой стороны, Наталья что – не женщина, что ли? – все больше и больше мрачнел Самолетов. – Вино ведь на отдыхе всем голову кружит. Пойдет Наташка после пляжа в бар, познакомится там с каким-нибудь нефтяником, у которого все карманы евро набиты. Он ее коктейлем угостит, потанцуют, погуляют вдоль берега моря… При желании даже в отель можно не возвращаться. На любом пляже пустых лежаков полным-полно».

Как ни гнал от себя Евгений Львович дурные мысли, все равно они лезли в голову.

«Одну жену отпускать нельзя, – решил Самолетов. – Даже если она святая, то все равно нельзя. Даже если она будет себя вести на отдыхе как примерная пионерка, то и тогда нельзя. Ни к чему рисковать на ровном месте. Пусть лучше дома посидит, ремонтом займется».

Но не тут-то было! Наталью Павловну свернуть с намеченного пути оказалось так же невозможно, как плевком остановить паровоз.

– Черт с ним, едем вместе! – окончательно сдался не выдержавший натиска муж. – Напишу в рапорте на отпуск, что проведу его в деревне у родителей, а сами рванем в Грецию. Бог не выдаст, свинья не съест!

Весной 2014 года все российские туристы, намеревающиеся отдохнуть в странах Европы, находились в подвешенном состоянии. Каждый день телевидение доносило до них вести о введении странами Евросоюза все новых и новых санкций в отношении России и ее отдельных граждан. К лету супруги Самолетовы стали серьезно опасаться, что развитие событий пойдет по худшему для них сценарию: либо страны ЕС запретят русским въезд на свою территорию, либо собственное правительство запретит выезд из страны.

Призрак «железного занавеса» возвращался. Санкции крепчали.

Второго июня украинские войска пошли на штурм Славянска, но получили там по зубам и на время затихли, зализывая раны и готовясь к новому наступлению.

Посмотрев репортаж об отражении атак на Славянск, Евгений Львович воскликнул:

– Все, привет, это начало гражданской войны! Теперь они не успокоятся, пока не разгромят повстанцев.

– Не могли они немного попозже войну начать, когда мы уедем! – сокрушалась Наталья. – Теперь точно границу перекроют. Далась Евросоюзу эта Украина, нашли из-за кого санкции вводить! Что-то когда они наш газ воровали, на них никто санкции не накладывал.

– Они же наш газ воровали, вот вся Европа и закрывала на это глаза. Попробовали бы хохлы у немцев газ спереть, те бы их живо придушили…

По телевизору между тем шел репортаж, что украинские националисты клеймят всех русских словами «ватники» и «колорады», мол, все русские ходят в стеганых телогрейках с георгиевскими ленточками на груди. «Колорадо» звучало из уст вчерашних братьев-украинцев особенно глупо, ведь колорадский жук-вредитель пришел на их поля не из России, а из горячо любимой Америки.

– Я думаю, Наташа, что в этом году нам выехать удастся, а вот на следующий год границу точно перекроют.

– Женя, – супруга обняла мужа, потерлась носом о его щеку, – если опасно, то черт с ней, с шубой, давай никуда не поедем! Посмотри, что в мире делается! Везде нас, русских, притеснять будут.

– Не говори ерунды и не путай бытовые отношения с политикой! Кто тебя в Греции притеснять будет, служащие отеля, что ли? Или торговцы сувенирами? Мы едем в самую дружелюбную к русским страну Европы, а не на Украину. Это на Украину теперь русским въезд запрещен, а в Грецию – добро пожаловать! Особенно, если деньги есть.

Будучи штабным офицером, Евгений Львович подошел к обеспечению безопасности отъезда со всей ответственностью. Уже за месяц до начала отпуска он, как бы между делом, оповестил всех сослуживцев, что этим летом будет отдыхать у родителей в отдаленной глухой деревне в соседней области. Сотовой связи в этой деревне нет, так что удивляться его отсутствию в зоне доступа не стоит. Тщательное изучение документов о запрещении сотрудникам полиции выезда за границу показало, что официального приказа на этот счет нет, а есть только директива с «рекомендациями». Отсутствие приказа гарантировало, что из МВД в пограничную службу не передали списки сотрудников, которым запрещен выезд за рубеж, то есть граница для него открыта.

«Итак, – рассуждал Самолетов, – я ухожу в отпуск и на две недели выпадаю из зоны общения с внешним миром. За две недели, надеюсь, катастрофы не произойдет, так что мое отсутствие в стране никто не заметит».

Под «катастрофой» Евгений подразумевал начало войны между Украиной и Россией или общегосударственный мятеж по примеру киевского