нее – ее дети, крылатый конь Пегас и Хрисаор, далее – два льва (или, по мнению некоторых, леопарда). Изображение таит в себе много загадок, равно как и само предание о Медузе Горгоне. Основа мифа известна: Медуза Горгона – это полуженщина-полудракон со змеями вместо волос, и ее взгляд окаменял все живое. Герой Персей при помощи Гермеса и Афины, использовав ряд волшебных и не очень предметов (типа шапки-невидимки, крылатых сандалий, начищенного до зеркального блеска щита и специальной сумки), отсек ей голову (при этом из тела Медузы вылетел крылатый конь Пегас и копьеносец Хрисаор), пару раз употребил волшебную силу взгляда Медузы в свою пользу, после чего передал голову Афине, повесившей ее на свою эгиду. «Нестыковки» начинаются при чтении классиков, в первую очередь – Гесиода, который пишет: «Граий прекрасноланитных от Форкия Кето родила… // Также Горгон родила, что за славным живут Океаном // Рядом с жилищем певиц Гесперид, близ конечных пределов // Ночи: Сфенно, Евриалу, знакомую с горем Медузу. // Смертной Медуза была. Но бессмертны, бесстаростны были // Обе другие. Сопрягся с Медузою той Черновласый // На многотравном лугу, средь весенних цветов благовонных. // После того как Медузу могучий Персей обезглавил, // Конь появился Пегас из нее и Хрисаор великий. // Имя Пегас – оттого, что рожден у ключей океанских, // Имя Хрисаор – затем, что с мечом золотым он родился». Под Черновласым (Кианохетом) имеется в виду бог морей Посейдон, брат Зевса. Учитывая это и еще слова «знакомая с горем», советский филолог и переводчик Яков Эммануилович Голосовкер, предпринявший любопытную реконструкцию древнейших пластов греческой мифологии в своей работе «Сказания о титанах», приводит трогательную историю доброй титаниды Медузы, девушки-кентавра, которую изнасиловал Посейдон, приняв облик черного коня: «Гиппий» – «Конный» – еще один из эпитетов Посейдона, конь был его животным, в которое он часто обращался, в том числе для похотливых целей – как, например, пишет Павсаний: «Когда богиня (Деметра) блуждала по земле, отыскивая свою дочь, говорят, Посейдон преследовал ее, желая с ней сочетаться; тогда Деметра превратилась в кобылу и паслась вместе с кобылами Онкия; но Посейдон догадался о ее обмане, сам уподобился жеребцу и в таком виде сочетался с Деметрой. Сначала Деметра гневалась на то, что случилось, но с течением времени прекратила свой гнев… По преданию аркадян, Деметра родила от Посейдона дочь, имя которой они не считают себя вправе делать известным среди непосвященных, и коня Арейона. Поэтому у них, у первых из аркадян, Посейдона стали именовать Гиппием (Конным). В доказательство справедливости своего рассказа они приводят стихи из «Илиады» и «Фиваиды». В «Илиаде» об этом самом Арейоне написано: «Даже хоть следом бы он на ужасном летел Арейоне, // Бурном Адраста коне, порождении крови бессмертной». В «Фиваиде» же говорится, что Адраст, когда бежал из-под Фив «В грязных одеждах и рваных стремительно гнал Арейона, // Масти, как сталь вороненая, был этот конь темнокудрый». На основании этих стихов они отстаивают мнение, что Посейдон <Темнокудрый> был отцом Арейона». Вспомним, что при смерти Горгона также родила крылатого коня – Пегаса. Так что предположение Я. Голосовкера, скажем так, не лишено оснований. Происшествие с Владыкой морей явно испортило характер Медузы, ну и так далее. Интересны собственные наблюдения автора над знаменитым барельефом Медузы в античном храме Аполлона в Дидимах, близ Милета (ныне Турция), описанные им в дорабатываемой сейчас версии книги «Святыни и древности Турции» (М.: Вече, 2020): «Шедевром мирового значения является барельеф с дидимской Медузой-Горгоной работы афродисиасских скульпторов. Остановимся на ней подробнее, потому что этот осколок Античности несет в себе огромную духовную тайну катарсиса – душевного очищения и очищения через страдание. Дидимская Медуза – вовсе не знаменитая улыбающаяся архаическая Горгона с Корфу. Вспомните родосского Лаокоона и его сыновей, обвитых змеями, или гигантомахию Пергамского алтаря – вот эллинистическое искусство, родственное дидимской Медузе. Насилие и страсти, навеки запечатленные в камне, боль физическая и духовная, и вместе с тем – ее преодоление: вот он, тот самый пресловутый катарсис. Та же Медуза – страшное пугало из древних мифов и детских сказок, змееволосая летающая дева, обращающая в камень всех одним своим взглядом – лишь в дидимском барельефе видна вся бездна ее страдания; пухлощекая, с ямочкой на подбородке, затравленным взглядом смотрит она на окружающий мир, ужасаясь учиненному над ней двойному насилию – физическому, что сотворил над ее цветущей беззаботной юностью молодой девушки-кентавра владыка морей Посейдон в облике черного коня, и моральному, когда, с ведома беззаботных олимпийцев, без малейшего своего желания свершившаяся над ней беда обратила ее в зловредного полудракона-женщину, мстящую всем неповинным за свое горе… «Познавшая горе» – такой эпитет дал Горгоне один из древнейших поэтов Греции Гесиод в своей «Теогонии»… Только высочайшее искусство мастера могло заставить безжизненный камень рассказать вдумчивому человеку всю трагедию несчастной титаниды из племени сверженных олимпийцами и обращенных в хтонические чудища богов». И таким образом мы подходим к справедливому замечанию А. Специэри-Хорэми, которым он заключает свое описание керкирской Горгоны (пер. с англ. – Е.С.): «Выдающимся по своему размеру и художественному исполнению является фронтон с барельефом Горгоны (585 г. до н. э.), украшавший западный фасад дорического храма Артемиды. Это самый старый из сохранившихся каменных фронтонов. Солидная работа как по размеру (общей шириной в 17 м и высотой в 3.18 м), так и по исполнению, она показывает, насколько в то время продвинулось коринфское искусство, когда монументальная скульптура только еще зарождалась. Она изображает в центре бегущую направо Горгону, ее колени изогнуты, а ее тело и чудовищное лицо повернуты к зрителю. Глаза выпучены, язык высунут, а толстые локоны волос, заканчивающиеся змеиными головами, обрамляют этот ужасный облик. По обеим сторонам – ее дети, Хрисаор и Пегас (крылатый конь), которые, согласно мифу, родились из крови их матери, когда Персей отсек ей голову, не глядя в ее глаза, чтобы не обратиться в камень. Центральная сцена обрамлена двумя огромными леопардами (существами с головами львов и телами пантер), чьи головы повернуты к зрителю. В истолковании (скульпторами) этого мифа возникают проблемы. Персей, главный герой, отсутствует. Горгона показана живой вместе с ее детьми, которые, согласно мифу, родились в момент смерти своей матери. Наконец, леопарды являют собой новый элемент, явно связанный с Горгоной. Это явно не представляет (сюжет) обезглавливания Горгоны и рождения (при этом) ее детей, это – сверхъестественное явление всемогущего божества, богини природы, в сопровождении укрощенных диких зверей. Поскольку это атрибуты, наблюдаемые также и у самой Артемиды, скульптор, возможно, изобразил богиню в виде Горгоны, как «владычицы зверей», какой эпитет ей дает Гомер». Опять, выходит, в чем-то прав Я. Голосовкер: не была Горгона изначально зловредным пугалом, но неким природным божеством, и возможно, даже благим – отчего-то ведь всегда улыбаются архаичные Горгоны?..

В эту же копилку наблюдений за Горгонами