И все равно это не гарантировало, что она вернется с миссии живой.

Цивана заставила себя не думать об этом. Она была дочерью своего отца, она не имела права подвести его в самый ответственный момент! Если уж ввязалась в эту миссию, нужно идти до конца.

– Мы можем определить, где они и что делают? – спросила она.

– Нет, корабль великолепно защищен от сканирования, – признал ассистент. – Мы не видим, что находится внутри.

– Этого следовало ожидать. Ничего, «Северная корона» – не самый большой корабль, да и вряд ли они будут прятаться!

Команда вполне могла встречать ее в зале прилета, в который она попала после стыковки челнока. Это был бы отличный вариант, показывающий, что они готовы к переговорам… Но не повезло – Циване вообще редко улыбалась удача. В зале было пусто. Впрочем, нападать на незваных гостей тоже никто не спешил, так что пока все шло неплохо.

Цивана воспользовалась внутренней сетью корабля, чтобы снова обратиться к пленникам:

– Капитан Лукия, прошу, не выбирайте детскую модель поведения. Выходите, мы все обсудим!

И снова тишина… это уже напрягало. Циване хотелось разделить свою команду, чтобы побыстрее со всем покончить, но она сдержалась. Она оставила всех людей при себе, а роботов разместила в основных коридорах, чтобы команда «Северной короны» не смогла бегать по кораблю.

Но команда бегать и не собиралась, команды просто не было. Нигде. Сначала Цивана убеждала себя, что это иллюзия. Корабль ведь летел по заданному маршруту, он не парил в пространстве, не было никаких указаний, что что-то пошло не так! Она отгоняла от себя тяжелые мысли, она осматривала один зал за другим, каюту за каютой. Она даже добралась до охраняемого грузового отсека – того самого, где должна была находиться колония.

Только все это оказалось бесполезно. На корабле было тихо, тепло, светло и пусто. Никаких следов сопротивления – но и никаких звуков. Не было ощущения, что люди бежали отсюда в спешке. Скорее, казалось, что они вообще не поднимались на борт!

Этому не было никакого объяснения, но вся команда «Северной короны» просто исчезла.

* * *

Одхан прекрасно помнил то, что произошло с ним на подземной станции, помнил, как падал в темноту с каким-то странным, как будто отстраненным пониманием: он больше не проснется. Смерть не то что пощадила его, она просто решила поиграть.

Но это было не так уж страшно, он знал, что больно не будет, да и ход времени он чувствовать перестанет. Чего он не ожидал, так это очнуться!

Жаловаться Одхан точно не собирался. Он пришел в себя вполне здоровым, он чувствовал то облегчение, сопряженное с легкой слабостью, которое и раньше бывало у него после исцеления серьезных ран. Естественно, он тут же вытряс из врачей все подробности своего лечения, ему нужно было знать, как они сотворили невозможное.

Оказалось, что не сотворили… Точнее, сотворили не они. За невозможное на сей раз отвечала Шарлотта Мю, которая честно призналась: она и сама действовала чуть ли не наугад. Одхан знал, что его не оставят в покое так просто. Все, что связано со слиянием материи, и раньше строго контролировалось, а уж после Марсианской Резни – тем более… Название еще такое подобрали, поэты хреновы…

Не важно. Он готов был вынести любые проверки, потому что сам он прекрасно чувствовал: никакого конфликта колоний не случилось. Чем бы ни была донорская ткань, созданная Шарлоттой, приживалось это нечто отлично. Одхан владел своим телом идеально, и он готов был действовать.

Раньше его не выпустили бы из больницы так легко, но сейчас времена по-прежнему оставались непростыми. Вот и как тут умирать, если уже знаешь, что никакой твой подвиг спокойствие не обеспечит? Ты, значит, отходишь в мир иной с блаженной улыбкой на лице, а через пять минут деятельный коллектив недоумков придумывает сотню способов все испоганить… Одхану очень хотелось сказать об этом, но он сдержался. Сейчас даже привычную для него язвительность могли счесть указанием на агрессию и на всякий случай расстрелять.

Поэтому он молча отправился на задание, да еще и в компании Шарлотты, что делало ситуацию чуть приятней. Правда, Шарлотта тоже изменилась, хоть и не до неузнаваемости. Она стала меньше улыбаться, то и дело смотрела в никуда, кивала своим мыслям, будто сама с собой разговаривала. Одхан догадывался, что она переживает нечто серьезное. Пожалуй, следовало поговорить с ней об этом, но слова никогда не давались ему так уж хорошо, с битвами все обстояло проще.

Как оказалось, вернулся он очень вовремя. Несмотря на все его старания, этот малолетний киборг все-таки вляпался в мутную историю. Решил самоубиться, да еще и об предателей из Легиона! Нет, рано умирать, совсем рано, слишком много еще нужно сделать…

Когда прибыли Одхан и Шарлотта, битва завершилась очень быстро. Задерживаться на Земле никто не стал, у Черной Армады уже было следующее задание – доставить Тео к Марсу. Легионеры и солдаты специального корпуса должны были стать дополнительной охраной, тут даже Иарлайт мог оказаться полезным: медики и механики Армады совместными усилиями привели его в порядок на удивление быстро.

Дороге предстояло быть долгой, и Одхан развлекался, как мог. Отчитывал Иарлайта, например. Пытался осторожно общаться с Шарлоттой, и вроде как получалось, но он все равно чувствовал: болтает он не то и не так. Порой легионер тренировался, только чтобы убедиться: его тело работает как надо. К Тео он не подходил, этот комок тканей его неизменно напрягал.

Одхан не предполагал, что по пути будет хоть что-то интересное, любых новых действий следовало ожидать уже на Марсе. Легионер не боялся возвращаться туда, ему даже перспектива оказаться рядом с коконом не казалась такой уж страшной. Умер? Нет? Вот и славно. Одхану хотелось попасть туда, где снова станет жарко.

Но жарко стало куда раньше, все-таки в пути. На них напала какая-то сборная кочевая бригада из придурковатых пиратов и, почему-то, наемников «Стормгейта». Было весело – но только на уровне космических кораблей. Бой проходил снаружи, Одхан был вынужден наблюдать за ним из иллюминатора. К тому кораблю, на котором перевозили Тео, ни один истребитель и приблизиться не пытался, так что у легионеров не было причин напрягаться.

Одхан не сомневался, что нападение лишь выглядит отчаянным и безумным. Этим шутам что-то нужно, и даже если кажется, что они бездарно проигрывают, это не значит, что они не добиваются своего.

Четвертый терпеть не мог оставаться простым зрителем и терпеть не мог становиться пешкой в