— Именно, — ответила Проклятая и Макото показалось, что в голосе ее засквозила усмешка. — У одного из наших старейшин от упоминания его имени до сих пор дергается глаз.

— Могу представить, — хмыкнул Макото. — А куда, собственно, мы идем?

— Уже пришли.

Проклятая привела Макото к неприметному кирпичному зданьицу, в котором, если верить вывеске, можно было купить лекарственные мази, чудодейственные настойки, целебные корни и прочие знахарские приблуды. Проклятая достала из кармана ключ, открыла дверь и прошла вовнутрь. Макото проследовал за ней и очутился в квадратном зале с низким потолком. По левую руку стоял прилавок, по правую — шкафы, забитые пыльными книгами, разноцветными минералами и ступами. Внутри стоял такой ядреный едкий запах, что у Макото немедленно загорелись ноздри и заслезились глаза. Обойдя прилавок, Проклятая отодвинула в сторону плешивый коврик — и под ним оказался круглый люк. Подняв крышку, Проклятая скользнула в лаз по лестнице, ну а Макото последовал ее примеру, стараясь дышать ртом.

Проклятая зажгла две масляных лампы, висящих на стене, передала одну из них Макото и взяла в руку вторую. Оглядевшись, он увидел достаточно тесный подвал, заваленный мешками с сухими травами, различными инструментами и прочим барахлом.

— Ты решила вломиться ко мне посреди ночи, чтобы показать погреб? — не удержавшись, съязвил Макото. — Действительно, место любопытное.

— Нет, — покачала головой Проклятая. — Вот это.

Подойдя к ближайшей стене, она надавила ладонью на один из кирпичей — и в сторону бесшумно отъехала плита, представив глазу лаз размером примерно полтора на полтора человеческих роста. Протиснувшись в него вслед за Проклятой, Макото поднял лампу и невольно присвистнул. А вот тут уже хранилось кое-что поинтереснее аптекарской лабуды.

Низенький круглый столик, на котором валялся нож, чье лезвие было выпачкано засохшей кровью. На одной из стен висела массивная полка, уставленная колбами с мутной жижей, в которых плавали глаза, легкие, сердца и другие малоприятные взгляду вещи; признаться, некоторые из органов Макото и не мог признать. Под ней находился стеллаж, на котором были разложены щипцы, иглы и молотки, которые, судя по всему, явно использовались не по назначению. Вокруг же стоял еще более мерзотный запах, чем наверху, так как к едкому химическому аромату прибавился душок гнили и железный дух крови, от которых Макото невольно замутило. И между тем он прекрасно понял, кому принадлежало это место…

— Думаешь, здесь прятался тот самый Жнец? — сказала Проклятая, взглянув на вытянувшееся лицо Макото.

— Не думаю. Знаю, — протянул он, подошел к стоявшему неподалеку сундуку, раскрыл его — и то, что лежало внутри, развеяло последние сомнения.

На него смотрели, оскаливая пасти в зубастых улыбках, несколько хання[1], за которыми проклятый Хлебопашец любил прятать лицо. Макото наклонился, поднял одну из масок и хмыкнул — кажется, именно в этой ублюдок был в Одиннадцати Звездах. Макото узнал ее по сколотому рогу, который он сбил пулей. Эх, если бы он попал чуточку левее, то, наверно, разом решил бы их всех множества проблем…

— Везучий говнюк, — пробормотал Макото, кладя хання обратно.

— В отличие от некоторых, — произнесла Проклятая и поманила его пальцем.

Подойдя к своей новой знакомой, что стояла возле большого открытого шкафа, Макото скривился от отвращения. На пыльных полках стояли три пузатые банки с каким-то желто-зеленым раствором, в каждом из которых плавала отрезанная голова. Все они принадлежали мужчинам — тот, что посередке, на первый взгляд едва ли дожил до возраста Макото, двое прочих же были минимум вдвое старше. Бедолаги. Очередные жертвы паскудного Землепахаря, погибшие ни за что, ни про что.

Наверное, стоит доложить Хо — кто знает, быть может, какие-то несчастные с ног сбились, разыскивая пропавших сородичей. После его посильного участия в охоте на оборотня, задравшего нескольких людей, расследовании убийства участника Турнира на пиру в честь оного и разоблачении главного императорского советника, Нобу взлетел до главы всего магистрата и, по сути, выше него в Каноку сейчас были разве что члены Совета Домов и отдельные чиновники. Хо более нет нужды самому работать на улицах, но вряд ли он откажется лично прошерстить тайное убежище лидера Братства Рока, благо что поимка его уцелевших членов объявлена целью номер один и…

Макото в неверии еще раз внимательнее пригляделся к лицам покойников. И если старикан слева вроде как был Макото незнаком, то вот он явно уже где-то встречал паренька и третьего мужика. Вот только где?..

Проклятье!

Макото едва ли не прижался носом к заляпанному стеклу, пытаясь понять, не ошибся ли он. Увы, но нет. Глаза его не обманывали. Одним из покойников был Тору — член Ордена Листа, который вместе со своими воинами пришел на выручку к Макото, Кенджи, Рю и Шу в Одиннадцати Звездах, когда они бились против Жнеца, Йоши и Черепов. Рядом же плавала башка Ясу, сына Тору. Но если оба они мертвы, кто тогда отправился на север вместе с Кенджи?..

Ответ лежал на поверхности. Не теряя ни мгновения, Макото направился к выходу. Быть может, он еще успеет направить весточку Дому Волка, чтобы они предупредили Кенджи, что один из его спутников вовсе не тот, за кого себя выдает. Лишь бы не было слишком поздно…

— Что случилось? Ты знал кого-то из тех троих? — спросила вышагивающая рядом с Макото Проклятая.

— Угу, — буркнул он. — И один из них сейчас должен быть на полпути к Хрустальным Пустошам вместе с нашим общим знакомым.

— Но как…

— Понятия не имею, — ответил Макото, покидая лавку. — Однако одно я знаю точно: какую бы игру не затеял тот ублюдок, ничем хорошим она для нас не закончится.

— Я попробую дернуть за пару ниточек. Встретимся позже.

Произнеся это, Проклятая нырнула в ближайший проулок, Макото же ускорил шаг. До резиденции Змея он добрался едва ли не бегом и так рыкнул на сонных стражников, не узнавших его и попытавшихся преградить путь, что они, похоже, и вздохнуть лишний раз боялись, пока Макото не скрылся за углом.

Кабинет отца, который сейчас занимал Ичиро, ничуть не изменился со смерти прошлого хозяина. Разве что бумаг и свитков на массивном столе стало еще больше и за ними с трудом можно было