А когда отпустил, Алёна разжала их, посмотрела на пустую ладошки и, подтверждая его прогноз, возмутилась:

— Неть! Где? Папа, дай Алёне!

— У меня ничего нет, тебе бабушка даст.

Ребёнок шутку не оценил, и в итоге Вова потопал с ней в кухню, чтобы вручить в загребущие ручонки коробочку с соком и сушку.

Что бы я не думала о свекрови, возможностью обеспечить дочь квартирой швыряться бы не стала.

Я же не сумасшедшая, и гордыня у меня не перевешивает здравый смысл.

Но выкинуть это из головы не получалось, и опасения, во что может вылиться такое щедрое и благородное предложение от заботливой бабушки, меня не оставляли.

Также было ещё кое-что, что характеризовала меня как не самого душевного человека. Мы с Вовой единственные дети и наследуем то, что есть у наших родителей, раз у них нет никаких любимых племянников и дальних родственников, которые им ближе нас. Так что не будет квартиры тёти Али, Алёна на улице не останется.

Я гоняла эти мысли до четверга, а потом вывалила всё, к чему пришла, мужу.

— Я здесь учиться не остался, Алёна тоже может уехать, а если нет, к тому моменту квартира будет совсем убитой, и в неё надо будет вкладываться, готовя под новых жильцов, — перечислил он основные моменты моих рассуждений. — Говорим родителям, что нам она не нужна?

— Говорим, что своего ребёнка поднимем сами, а они пусть делают так, как хотят.

— Ещё нужно сразу предупредить, что помощь от них принимается безвозмездно, и она в благодарность за деньги не будет решать, где и на кого Алёне учиться, — предвидел ещё одну возможную проблему в будущем он.

— И рассчитывать на эти деньги не будем, дадут — будет подарок и сюрприз, а нет — и ладно, сами не бедствуем. Кто скажет?

— Я с папой объяснюсь. Ты же понимаешь, что мама разозлится, устроит нам скандал, может быть, от расстройства на скорой прокатится.

— Я понимаю, что самой виноватой всё равно буду я.

— Приму удар на себя, скажу, что сам дочь обеспечу, потому что это моё право и обязанность.

— Ладно уж, не подставляйся, это меня не спасёт, — проявила я великодушие.

В пятницу, когда мы принимали Бессоновых старших у себя на ужине, Вова всё же сам поднял так взволновавший меня вопрос, сказав:

— Мы ещё по квартире ничего не делали, не передумали сдавать?

— Вроде нет, — оглянулся на жену Вячеслав Викторович.

— Я о своей дочке позабочусь. Пап, это твоё наследство, ты распоряжайся им так, чтобы тебе было хорошо.

— Вам в ней без Алевтины Викторовны не по себе, памятные вещи из квартиры забрали, так может её лучше совсем продать? — вдруг родилась у меня идея.

— Как продать? Это наш вклад в будущее! Ежемесячный доход, если сдать удачно получится! — чуть ли не подпрыгнула на стуле Алла Олеговна.

— Вклад в чьё будущее?

Честное слово, я не сказала это, чтобы обидеть. Вопрос сам вылетел в качестве уточнения, а не намёка на возраст.

И тут понеслось:

— Слава, ты слышишь? Нас уже хоронят!

— Алюсь, дети не это имеют в виду. Да? — спросил у меня свёкор.

— У вас квартира, машина и дача, зачем вам запасная жилплощадь, в которую для дохода надо сначала вложиться? Не лучше ли её продать и потратить выручку на нужное? Вы с протезами нижних зубов поесть нормально не можете, Алла Олеговна зимой на дублёнки засматривалась. Продадите квартиру, купите себе всё, о чем давно мечтали. Загранники сделаете и к морю слетаете, пока для дачных забот холодно, интерьер дома обновите, — накинула я вариантов, куда им потратить деньги. — А то, что останется, в банк под проценты положить.

— Ещё в частной клинике по врачам пройдётесь, вдруг что-то подлечить надо, — поддержал мою идею Вова.

Отец его остаток ужина был молчалив, но было видно, что задумался, а скуксившаяся мать спросила, не жду ли я её смерти.

Ага, только злобного приведения свекрови мне не хватает.

Вопрос отдыха

Зная, что умирает, Алевтина Бессонова заранее переписала всё на брата. Он подумал до лета и, последовав нашему совету, продал квартиру женщине, ищущей здесь жильё, чтобы жить ближе к престарелой маме.

Вроде бы все довольны, потому что у свёкра к концу июля уже были новые зубы для жевания, а свекровь с подругой взяли безропотную Марину в заложницы, вынудив ту мотаться с ними по магазинам в поиске обоев и т. п.

Мне новая подруга рассказала, что мама к ней обратилась за помощью для чужого ремонта по причине того, что сын Аллы Олеговны освобождается после работы поздно и должен проводить время с ребёнком, а я мало того, что без авто, так ещё и много на себя беру.

Смешная Марина говорила это с провинившимся видом, и будто жалея меня. Ага! Я же мечтала с Алёнкой подмышкой таскаться вслед за Вовиной мамой и выполнять её поручения. И мне очень обидно, что ко мне за помощью не обратились.

Правда мы с Вовой всё равно могли поучаствовать, предоставив его родителям ночлег на несколько дней, чтобы те не мешались под ногами у работающей бригады и не дышали вредным.

И я бы здесь потерпела. Потому что Вячеслав Викторович хороший дядька, и ради него и Вовы можно, сцепив зубы, неделю поиграть в плохо слышащую и видящую, чтобы неделю избегать конфликтных ситуаций и не реагировать на подначки дражайшей свекрови.

Но они сами захотели пожить на даче, а к сыну обратились только за тем, чтобы он помог им выбрать путёвку для отпуска. Вариант с заграницей Бессоновы старшие отвергли, а решили, что пролечатся в каком-нибудь санатории у моря две недели и после пару дней погостят в Геленджике у родственницы.

— На двоих?

— Что? — не понял Вова, рассказавший, что помог отцу онлайн оплатить с карточки билеты на самолёт.

— Билеты на двоих или троих?

— Лен, давай не будем. Чего снова злиться по старому поводу?

Неделя — не такой уж срок, чтобы забывать. И когда это произошло, Вова так охренел от того, что придумала его мать, что сам мне всё выложил. Но долго злиться он не умеет ни на меня, ни на свою мать. С одной стороны, это хорошо, а с другой…

Всё дело в отпуске.

Вова себе его смог организовать на конец июня, написав заявление на три недели. И мы решили, что