меня есть информация, которая заставит Кимберли добровольно надеть поводок себе на шею и держаться подальше от тебя. Единственная причина, по которой я еще не разрушил твою жизнь, заключается в том, что я ждал нужного момента. Если я захочу, я поставлю под угрозу все, что ты любишь, и у тебя не будет другого выбора, кроме как упасть к моим ногам.

С каждым его словом мои глаза наполняются слезами.

Я хочу верить, что он не смог бы сделать то, что сказал, что все это пустые угрозы.

Но это Эйден. Он никогда не обещал чего-то, чего не мог выполнить.

Это его способ показать мне, насколько я ничтожна по сравнению с его силой.

Но я не сдаюсь и глотаю свои слезы. Он не увидит моей слабости.

– Тогда почему ты всего этого не делаешь? – спрашиваю я.

– Я даю тебе шанс сделать первый шаг.

– Почему это так важно для тебя?

– Я проверяю теорию. – Его пальцы скользят по краю моих мальчишеских шорт, вызывая волну удовольствия внизу моего живота.

– Какую теорию? – Мой голос сдавлен.

– Что тебе нравится, когда тебя заставляют. Грубость заводит тебя, не так ли?

Боже. Он сумасшедший.

– Нет… – Это мое самое слабое «нет» на сегодняшний день.

Двойная атака его дыхания на мое горло и его пальцев на краю моей самой чувствительной части пробуждает глубокую пульсацию. Мои бедра сжимаются вокруг его руки, как будто приглашая его в то место, которое болит больше всего.

– Никто в школе не приблизится к тебе, если ты моя. У тебя будет выпускной год мечты.

Будь проклят он и его обходительные манеры. Точно так же, как с тетей и дядей, он говорит мне то, что я хочу услышать.

– Я не хочу год мечты, – с трудом выдавливаю я слова.

– Тогда чего ты хочешь, сладкая?

Где-то в глубине души я знаю, что это неправильно. Он миллион раз ошибается.

Правильно это или нет, но мое тело этого не понимает. Оно очаровано Эйденом, нравится мне это или нет. Он настраивает мое тело против меня самой.

Подонок.

Пот выступает у меня на лбу, и моя кожа пульсирует, словно умоляя его прикоснуться к ней.

– Ты ничего от меня не добьешься.

– Ты должна играть умнее, а не сильнее. – Губы Эйдена касаются моего горла, посылая сильный холодок по моей спине. – Признайся в своих самых потаенных желаниях, Эльза.

Я не знаю, из-за его губ или из-за низкого, почти хриплого тона, которым он произнес мое имя, но мне конец.

Дрожь проходит через все мое тело, как будто меня затягивает под беззвучную, разбивающуюся волну.

Я не могу больше бороться с притяжением.

Пальцы Эйдена скользят по краю моих мальчишеских шорт, медленно проскальзывая под них. Я всхлипываю, затем прячу голову в изгибе его плеча, чтобы заглушить звук. Я почти забываю, что мы не одни.

Предполагается, что присутствие этого мужчины должно меня оттолкнуть, но оно производит совершенно противоположный эффект.

Я горю, а Эйден – мой личный Ад.

Он обхватывает меня через нижнее белье. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы подавить рвущиеся наружу звуки.

– Ты блядски мокрая, – рычит Эйден мне в шею.

Я выгибаю спину, когда его большой палец проводит вверх-вниз по моим складкам через ткань.

– Что тебя возбуждает, сладкая? – Его губы находят мое ухо, и тихий звук, похожий на стон, вырывается из моего горла. – Обстановка? Риск быть пойманной? Или тот факт, что ты полностью в моей власти?

Все это.

Но это не главная причина, не так ли?

Главная причина… он.

Я не думаю, что у меня были бы все эти всепоглощающие, сокрушительные ощущения, если бы это был кто-то другой.

Его палец скользит под мое нижнее белье и проникает в меня. Я кусаю его твердое плечо поверх рубашки.

О. Боже.

Должно все быть таким интимным и глубоким?

Он вводит еще один палец, и я выгибаюсь навстречу ему, весь мой вес удерживается на нем.

– Эйден… – Это должно было звучать протестом, сопротивлением, предостережением, но на деле оказалось лишь грудным стоном.

– Признай это, Замороженная.

Я качаю головой, чувствуя, как комок в горле становится все больше и удушливее.

Он скользит свободной рукой вверх по моему животу, останавливается, чтобы коснуться твердого, пульсирующего соска через рубашку, прежде чем обхватить пальцами мое горло. Он разводит пальцы внутри меня, прижимая большой к точке пульса на моей шее.

– Ты бы предпочла признать это, выкрикивая мое имя? – шепчет он темные, горячие слова.

Я прикусываю нижнюю губу, уставившись на него безумными, полными похоти глазами.

– Сопротивляйся сколько хочешь, но если я захочу, чтобы ты закричала, ты, черт возьми, закричишь, Эльза.

Его большой палец скользит по моему клитору медленными круговыми движениями, когда он сгибает средний и указательный пальцы внутри меня, надавливая.

Тройная атака на мой клитор, стенки и мою шею подводят меня к краю.

Внутри меня нарастает волна, удваиваясь и усиливаясь, пока меня не охватывает холод ужаса.

Что, черт возьми, со мной происходит?

Эйден разводит пальцы на моем горле, чтобы его губы могли найти точку пульса. Он прижимает язык к моей влажной коже, а затем жестко втягивает ее губами, чередуя ощущение мягкого нажатия с посасыванием.

Все выходит из-под контроля.

Я стону, уткнувшись в его плечо, когда волна почти обрушивается на берег. Я трусь о его руку.

Просто еще одно движение.

Всего одно прикосновение.

Это чувство так, так близко, и я никогда ни в чем не нуждалась так сильно, как в том, чтобы эта волна накрыла меня.

Эйден останавливается.

Он убирает пальцы с моих возбужденных нервов, вытаскивает руку из-под моей юбки и отпускает мое горло.

Пустота охватывает меня, когда он откидывается на подушку, возвращая мне личное пространство, которое он нарушил несколько секунд назад.

Я несколько раз моргаю.

Унижение и разочарование разъедают мои внутренности как жгучая кислота.

Унижение из-за того, что я чуть не подарила этому засранцу свой первый сексуальный опыт с левым человеком в чертовом кафе.

Разочарование из-за того, что он остановился. Как будто он вообще не прикасался ко мне.

Я не знаю, кого мне следует ненавидеть больше. Себя или его.

Я ожидаю, что он будет издеваться надо мной, и на этот раз я, черт возьми, это заслужила. На мгновение я застонала. На мгновение я прижалась к нему. На мгновение мне захотелось разврата, который предлагал этот засранец.

Кто-нибудь, убейте меня.

Эйден сохраняет нервирующий зрительный контакт, словно препарирует мою душу, разрывает и танцует на ее останках.

Затем он делает что-то, что шокирует меня