моя голова опускается, и я позволила ему это сделать. Мэйсон медленно убрал руку с моего затылка, затем медленно поднес ее к моему лицу, чтобы снова обхватить мои щеки. Я открыла глаза, когда он приподнял мой подбородок.

— Как будто я позволю твоему рту приблизиться к моему члену, — выплюнул он.

Я замерла, и мое тело похолодело. Прежде чем я успела пошевелиться, он схватил меня за подбородок и усилил давление на щеки, заставляя мои губы открыться.

— Оближи мою перчатку дочиста, — простонал он, показывая два пальца, которые были внутри меня, он просунул их мне в рот.

Мои глаза наполнились слезами, когда я подавилась ими. Если я хотела, чтобы он отпустил меня, у меня не было другого выбора, кроме как сделать так, как он сказал.

Когда он насытился, он медленно убрал руку. Я видела, как с них капает моя слюна. Меня не волновало это зрелище; я пыталась отдышаться.

— Трахни…

— Я пас, — сказал Мэйсон, отходя от меня, прежде чем я успела налететь на него с оскорблениями.

Как только он ушел, слезы потекли по моему лицу от того, какой глупой я была. Каждое действие имело последствия, и это было результатом моих.

ГЛАВА 18

Я чувствовал, как каждая клеточка моего тела вибрирует от желания. Я не знаю, как я сохранил самообладание и сумел уйти, прежде чем засунуть свой член в глотку Аспен. В тот момент, когда она потянулась к моей молнии, я почти позволил ей. Как бы это выглядело? Раньше это чувство было ужасающим; я не знал, что делать со своим телом. Разрываясь между отвращением, страхом и желанием, чтобы Хильда взяла меня глубже. В конечном счете, это заставило меня почувствовать себя настолько использованным, что даже, когда я кончал, чувство после оргазма было заглушено стыдом.

Как только я заполз в свою палатку, я снял свою кожаную перчатку и бросил ее. Свежий воздух восхитительно ощущался на моей потной руке. Я начал снимать рубашку, а потом просто лег на спальный мешок. Это было хреново — продолжать скрывать свои ожоги летом. Я научился не обращать на них внимания. Покрытая шрамами кожа была просто еще одним напоминанием о том, через что мне пришлось пройти.

— Черт, — прошептал я себе под нос.

Не раздумывая ни секунды, я расстегнул молнию и погладил свой член. Я обхватил его левой рукой и начал работать кулаком. Я был так чертовски возбужден, что знал, это не займет много времени. Особенно после того, как вспомнил то, как выглядела Аспен. В тот момент, когда она начала тереться о мои пальцы, я потерял самообладание. Я думал, что, используя свою руку в перчатке, я мог бы поставить какой-то барьер между нами.

Я много раз думал об Аспен раньше, чтобы попытаться выбросить Хильду из головы, но у меня никогда не получалось сделать это правильно. Образ в моей голове никогда не соответствовал ей полностью. Это всегда казалось слишком фальшивым, и, в конце концов, воспоминания о Хильде побеждали. Но сейчас Аспен была свежа в моей памяти, ее крики, то, как она смотрела на меня. Я не мог себя контролировать. Я должен был преподать ей урок, и моя потребность в ней взяла верх.

В тот момент, когда ее влажная киска коснулась моей кожи, я чуть не кончил в штаны. Ни одна женщина никогда не заставляла меня чувствовать себя так. Тем не менее, выражение разочарования и сожаления в конце было тем, что заставило меня подождать до того момента пока я не буду один, чтобы это сделать.

Освобождение покрыло мою руку, и я быстро потянулся за старой рубашкой, чтобы вытереть его. Мое тяжелое дыхание эхом отдавалось в палатке, и я ждал того чувства, которое всегда преследовало меня повсюду, но оно не пришло. Впервые в жизни я не испытывал стыда.

Мне нужно было принять душ и получше выспаться. Первое было легко решить; я мог бы спуститься к озеру ранним утром. Что касается сна, я знал, что это будет нелегко, на самом деле это никогда не давалось мне легко. Просто под открытым небом было еще хуже.

Моя семья никогда не любила ходить в походы. Мои родители держали меня рядом, а взамен это давало мне кров. Мой отец не хотел, чтобы я слишком сильно зависел от Ордена. Может быть, это каким-то образом способствовало тому, что я стал изгоем.

Предполагалось, что эта поездка будет тайной и незаметной, чтобы в свое время нам всем рассказали о больших грехах наших предков. К тому времени, как вы дойдете до этого момента, вам придется свыкнуться со всем этим; потому что вам не захочется отказываться от всего того что у вас сейчас есть.

Мой отец сказал мне, что каждый из нас получит книгу, содержащую информацию обо всех событиях, в которых Орден принимал участие. Это было посвящение. Тебе становились известны секреты того, как все работало в этом обществе, но, в свою очередь, это делало тебя соучастником.

Орден должен был действовать по принципу "один за всех и все за одного", но каждый заботился о себе сам. Вот почему в книге вы никогда не найдете всех теневых сделок, которые заключила каждая семья. Однако я получил такую брошюру вместе с информацией о другом бизнесе моего отца, когда вернулся с учебы за границей.

Может быть, мой отец думал, что раз я трахнул Хильду, значит, я мужчина. Я фыркнул и закинул руку за голову.

Мир был дерьмовым местом, и ты либо выживал, либо был поглощен им.

К тому времени, как взошло солнце, я уже принял душ, и направлялся к хижине Аспен. Технически говоря, в хижину моей семьи, поскольку это была просто еще одна вещь, которую она украла у меня.

Обычно в такую рань никого не было, поэтому, когда я столкнулся с Эрин и Нейтом, это было неожиданно. Он толкал её инвалидное кресло, хотя оно было приспособлено для того чтобы ей было удобно самой справляться. Он выглядел довольным, и она улыбалась ему. Их беззаботные улыбки исчезли в тот момент, когда они увидели меня.

— Я думаю, о том, чтобы сказать "доброе утро", не может быть и речи. — Я пожал плечами.

Нейт уставился, а Эрин просто стоически смотрела на меня.

Поскольку ни один из них ничего не сказал, я просто продолжал идти.

— Ты должен был умереть. — Голос Эрин