Шрифт:
Закладка:
Сейчас же Марина поразилась тому ощущению подлинности, которое производило жилище Георгия. Чувствовалось, что эта квартира пережила не один век, не одну войну, не одну революцию — и все это оставило на ней только поверхностные, незначительные следы, не затронув сущности. Так на благородном, выразительном лице подлинного аристократа время и переживания оставляют, конечно, морщины, но не лишают его красоты и благородства.
Высокие, пятиметровые потолки, просторный холл с огромной печью в зеленых изразцах, широкий арочный проем, ведущий в гостиную, — так и казалось, что сейчас из соседней комнаты выйдет какой-нибудь статский советник в вицмундире или тургеневская барышня в открытом платье, с веером в руке. Как в кино, в общем.
Впрочем, в следующую секунду волшебное очарование прошло. Марина осознала, что находится в большой, старой, довольно запущенной квартире, давно нуждающейся в ремонте или хотя бы в основательной уборке. В холле было темновато и пыльно, на полу стояли рассыпающиеся стопки книг, какие-то пожелтевшие бумаги, из кухни доносился запах сбежавшего кофе.
— У меня был обыск, — пояснил Георгий, смущенно оглядевшись и увидев квартиру ее глазами. — И я не успел еще прибрать после него… Недавно вернулся… Пройдем в гостиную…
Они вошли в большую светлую комнату. По стенам висели портреты мужчин в мундирах и фраках со стоячими воротничками и дам в нарядных платьях и шляпках, а также старинные гравюры. Старинные застекленные шкафы были заполнены книгами, а между двумя высокими окнами красовалось бюро красного дерева, на котором стояли две китайские вазы с изображениями драконов и цветущих деревьев.
— Как у тебя здесь красиво! — искренне восхитилась Марина. — Но я пришла не на экскурсию…
— Да, ты говорила, что хочешь что-то рассказать… — Георгий опустил глаза и сжал кулаки.
Марина почувствовала его неловкость, скованность и что-то еще трудноуловимое.
— Да, — проговорила она и торопливо достала из кармана флешку. — Ты можешь просмотреть это на компьютере?
— Конечно. — Георгий достал ноутбук, вставил в него флешку, и Марина назвала ему пароль. Он если и удивился такой ее осведомленности, то ничего не сказал.
На экране появились уже знакомые ей кадры: южный, выжженный солнцем городок, потом холмистая равнина, колючие кусты, неровная тряская дорога, раскопки, веснушчатая женщина, стареющий археолог с красивым выразительным лицом и светлыми глазами, так похожими на глаза Георгия…
Георгий оторвался от экрана, повернулся к ней и спросил удивленным, севшим от волнения голосом:
— Откуда это у тебя?
— Это твой дед? — спросила она, вместо того чтобы ответить на вопрос.
— Да, это он. Так откуда у тебя эти кадры?
— Понимаешь, — Марина смущенно опустила глаза, — эта флешка была у Камиллы… я случайно слышала, как она звонила кому-то незадолго до смерти, говорила, что хочет что-то показать. Думаю, она имела в виду именно эту флешку. А потом… потом она ее случайно выронила, а я… подобрала… И не успела отдать, она так быстро убежала…
Марина понимала, что ее ложь шита белыми нитками, но надеялась, что Георгий не станет прижимать ее к стенке, и закончила неуверенным голосом:
— Ну вот… а что было потом, ты знаешь…
— Говоришь, случайно? — Георгий недоверчиво взглянул на нее. — А полиции ты про все это рассказала? Показала им флешку?
— Нет, — призналась Марина. — Я ничего им не сказала. Впрочем, они не особенно и расспра shy;шивали.
— Правильно сделала, — проговорил Георгий негромко. — Ни к чему им знать обо всем этом… Знаешь, в камере я просидел всего два дня, но уже многому научился. Школа жизни… — он криво усмехнулся. — Так вот определенно тебе скажу: чем меньше им рассказывать, тем спокойнее. В лучшем случае тебе просто не верят, а в худшем…
Он вскочил со стула и продолжил:
— Значит, Камилла нашла старые любительские пленки деда и оцифровала их… непонятно только, зачем они ей понадобились! Она никогда ничего не делала просто так!
Георгий несколько минут ходил по комнате взад-вперед, как зверь по клетке, сжимая кулаки и что-то бормоча себе под нос, вдруг остановился, словно принял какое-то решение, и вышел в прихожую. Вытащил из кладовки стремянку, вскарабкался на нее и открыл дверцу антресоли. Оттуда потянуло такой застарелой пылью, что Марина чихнула.
Георгий сунулся головой в пыльную темноту антресоли и пробормотал оттуда:
— Здесь полиция тоже похозяйничала, но они хотя бы поставили коробки на место…
С этими словами он вытащил из глубины какую-то коробку, подал ее Марине, потом еще одну и еще.
Наконец он спустился, открыл коробки и принялся изучать их содержимое.
— Вот здесь — пленки, которые дед снимал в своих экспедициях… выходит, Камилла тайком вытащила их, просмотрела, оцифровала и положила на место… знать бы только, для чего они ей понадобились… А вот тут — дневники деда… он записывал в них все о своих экспедициях, все свои наблюдения и мысли, чтобы потом использовать эти записи для подготовки статей. Значит, здесь должны быть пояснения и к тем кадрам, что на флешке… съемки, судя по всему, относятся к восемьдесят третьему или восемьдесят четвертому году, когда он ездил в Бахрейн, значит, нам нужен дневник за этот период…
Георгий разложил на полу несколько толстых тетрадей в коленкоровых переплетах и начал открывать их одну за другой.
— Вот дневник за семьдесят девятый год, вот за восьмидесятый… — бормотал он, перебирая тетради, — вот восемьдесят первый… восемьдесят второй… и все, дальше ничего нет!
— Может быть, эти дневники в другой коробке?
Георгий проверил остальные коробки и разочарованно развел руками:
— Нет, больше ничего…
— А он точно вел дневники в те годы?
— Конечно! Он вел их всю жизнь, с чего бы вдруг перестал?
— Тогда получается, что их кто-то взял… — протянула Марина.
— Ты имеешь в виду Камиллу? — проговорил Георгий, быстро взглянув на нее.
— Ну да, кто же, кроме нее… вряд ли полиция заинтересовалась дневниками твоего деда!
— Вряд ли, — согласился Георгий. — Хотя на Камиллу это тоже не похоже. Она… в общем, она и моей-то работой не слишком интересовалась, а уж про деда ничего и слышать не хотела. Все это, говорила, прошлый век, жизнь давно изменилась, кому нужны эти бумажки? Пару раз мы крупно поговорили на эту тему. Я, конечно, обещал все разобрать, в порядок привести, да все руки не доходили…
Марина представила, как Камилла стоит вот тут, уперев руки в боки, и орет, что ей все надоело, что от бумаг в квартире не
