выйдя из электрички, распрощался на Белорусском вокзале с Прокофьевым и тут же уснул в скором поезде мертвецким сном.

38

Возвращаясь из прогулочного дворика, Бородин за порогом камеры неожиданно растянулся на чем-то скользком. Заныло разбитое правое колено, но самое неприятное и унизительное было в брошенной на пол прямо перед носом мокрой половой тряпке, издававшей едкий запах мочи. Бывалому человеку нетрудно было догадаться, чьих рук эта мелкая пакость: вот уже несколько недель к нему цеплялся так называемый «смотрящий» в хате – непонятно каким ветром оказавшийся в камере КГБ уголовник по кличке Топор. Погоняло свое он получил давно за характерную отметину на щеке, полученную ударом топора за неудачное ограбление на рынке. Сам-то Топор, разумеется, в подобной мелкой пакости пачкаться не стал бы, а вот подослать очередную шестерку, чтобы лишний раз показать, кто в доме хозяин, было в его стиле.

Под всеобщий гогот сидельцев Топор оживился:

– Кто-то у нас на…сал прямо на бороденку всемогущему жиду?

– А может он сам и обо…цался? – подпел «смотрящему» экономист и взяточник Шурик.

– Нет, Шуряк, жиды на такое не способны, они – само терпение, им бы только убирать за тем, кто на…сал! – Топор вплотную подошел к Марку Наумовичу, пытавшемуся отмыться после неудачного падения у умывальника, приставил нож к горлу со словами:

– Быстро убери тряпку, жидовская морда!

Бородин несколько секунд стоял молча, раздумывая, что делать, а потом молниеносно подсек наглого обидчика под колено, отбрасывая нож к двери, заломал руку за спину и положил на пол.

– Я таких, как ты, в сорок втором давил, как блох! Не успокоишься, я помогу успокоиться навеки! – Бородин давил на горло Топору до тех пор, пока тот не захрипел, но тут металлические двери загрохотали и послышался мерзкий голос вертухая:

– Бородин, на выход! Что тут у вас? Быстро убрать, пока в карцер не попали!

Топор отряхнулся и прошипел уходящему Бородину:

– Ты труп!

На свидании с личным адвокатом Марк Наумович ни словом не обмолвился о тех условиях, в которых он содержался последние несколько недель, – любая подобная запрещенная информация грозила тут же прекратить долгожданную встречу. Опытный юрист Василий Маркович был давним знакомым Бородина, но к услугам в качестве адвоката Бородин прибегал впервые, да и то не без помощи жены Сони.

Импортный серый твидовый костюм-тройка на фоне белого воротничка-стойки безупречной сорочки, импозантная внешность седого уверенного в себе человека казались в обшарпанном кабинете для допросов чем-то нелепым и космическим.

– Как моя семья, Василий Маркович?

– Все более-менее сносно, учитывая обстоятельства. Соню с работы не попросили, времена не те, дети здоровы… Вам приветы большие и надежды на лучшее. Следствие добивается от вас чистосердечного признания, выдачи денег, золота. От этого зависит ваша жизнь, увы…

– Я не могу отдать то, чего не брал. Многочисленные обыски и проверки ведь результатов не дали?

– Нет…

– Денег и богатства нет. Вам хорошо известно, что я с семьей жил на свою зарплату и зарплату жены, которая работала в библиотеке. Вся прибыль шла на расширение производства. Я виновен только в том, что работал в этой системе. А система не прощает тех, кто выше ее.

– И все же я советую вспомнить моменты, связанные с высокопоставленными людьми, подарки какие-то, быть может, взятки…

– Вы думаете, это поможет, коль велико желание меня утопить? И потом, когда пахнет жареным, «нужные» люди никогда не спешат на помощь, чтобы не утонуть самим, неужели это не ясно как божий день?

– А Косыгин? Вы ведь дружны были с ним?

– И здесь ключевое слово «были». Вы полагаете, с ним не был согласован мой арест?

– Ну надо же что-то делать, Марк Наумович!

– Думайте, Василий Маркович, вы – опытный адвокат! Теперь моя судьба в ваших руках. Мне здесь долго не протянуть.

В два часа ночи Марка вызвали на допрос. В это время Бородин не спал, поскольку был готов бодрствовать из-за стычки с Топором, от него теперь можно было ожидать чего угодно. Молодой и рьяный чекист Турович встретил подследственного ласково, даже чаю предложил выпить… и поговорить по душам. Однако прозорливому подследственному показалось последним делом попадаться на крючок следователя из системы, и от эдакой гуманности напоказ Марк отказался.

– Курите? Угощайтесь!

– Спасибо, у меня свои есть.

– Так у вас «Прима» небось, неужто от сигареты с фильтром откажетесь?

– Я на фронте привык без фильтра.

– Ну, как знаете… Марк Наумович, а вам привет от вашего дядюшки – Троекурова Ивана Аркадьевича.

– Интересно. Благодарствую. И там искали, но не нашли…

– Ну не совсем, просто спросили пока, но, если понадобится, отыщем и иголку в стогу сена.

– Трудно отыскать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.

– Вы шутите? Вашему самообладанию можно позавидовать! Так, может, вы сами вспомните, где спрятали награбленные деньги?

– И рад бы вам помочь, да нечем. Не прятал я того, чего нет. Все вкладывал в производство и помогал нужным людям. Вы слышали поговорку: не подмажешь, не поедешь? Это как раз тот вариант.

– Это кто же, по-вашему, нужные люди?

– Должностные лица и представители власти. Мы собирали подарки – наборы из дефицитных продуктов, которые развозили по квартирам руководства области. К примеру, руководителю бюро товарных экспертиз Всесоюзной торговой палаты Пашкевичу, председателю Витебского облпотребсоюза Жаркову, потом в Минск Соколову, главе нашего ведомства, первому секретарю обкома партии, прокурору области Дунаенко и простым сотрудникам прокуратуры, работникам ОБХСС и ГАИ. Фамилии громкие, и вам они хорошо известны. От них зависело, насколько долго и успешно мы будем работать…

– Я понял, вы таким образом покупали результаты проверок…

– Называйте как хотите, но все эти люди давно привыкли к подношениям, полагая, что за просто так и прыщ не вскочит.

– Давайте попробуем подсчитать – мне же надо отразить это в протоколе.

– За все годы это примерно 25 тысяч рублей, не больше. Да еще 1820 на покупку мотоцикла, холодильника, магнитофона для подкупа чиновников…

– Из похищенных 750 тысяч рублей всего 25? Не смешите меня, Марк Наумович!

– И все же… Мне добавить нечего.

– Посмотрим. Нам некуда спешить. Увести! – раздраженно скомандовал Турович конвоиру.

39

Беспалов сменил Туровича в три часа ночи и тут же вызвал на очередной допрос Бородина. Надо полагать, отныне тактика следствия будет такой – не давать спать главному фигуранту уголовного дела № 92 бесконечными беседами, суть которых сводилась к одному вопросу: где деньги? Вопросы тысячу раз повторялись и повторялись в расчете на усталость, озлобленность подследственного и случайную оговорку на подсознательном уровне. Как долго продолжалась беседа седого