хочешь, чтобы тебя сожрали живьем, лучше подготовить нож — вдруг понадобится отрезать ублюдку башку.

— Надеюсь, нож — это информация?

— Как угодно. Поедем в Оксфорд и поспрашиваем. Может, кто знает твоего паренька и что-то слышал о том, чем он занимался.

В некоторой логике Клементу не откажешь, и все же затея представляется мне напрасной тратой времени. С тем же успехом можно просто караулить Камерона Гейла на улице.

— Кроме того, — добавляет великан, — так ты получишь возможность узнать побольше о проблеме моего кореша.

Я улыбаюсь, однако про себя начинаю лихорадочно подыскивать благовидный предлог отказаться. До Оксфорда полтора часа езды, что примерно на восемьдесят восемь минут дольше, чем мне хотелось бы провести в обществе Клемента и его психоза.

— Ну, в чем дело? — нетерпеливо подгоняет меня великан.

— Э-э, ни в чем. Просто обдумываю альтернативные варианты.

— А ты еще подольше херней пострадай, и тогда из вариантов тебе только и останется выбирать, что — гранит или известняк.

— Что-что?

— На памятник женушке.

Коротко и мрачно. За размышлениями о последствиях для своей карьеры я эгоистично забыл о безопасности Лии.

— Только пальто надену.

18

Сегодня ровно неделя, как я впервые повстречался с Камероном Гейлом.

Всего неделя.

И вот я сижу за рулем видавшего виды фургончика, продираясь к автостраде по забитым улицам западного Лондона, а на соседнем сиденье громоздится странный тип, к тому же больной на голову. Если бы не отчаянные гудки да вонь выхлопных газов, просачивающаяся в кабину, я бы почти поверил, что все это дурной сон.

Не перестаю удивляться, с какой скоростью обстоятельства способны принимать скверный оборот. Мало того, еще и нелепый.

— С чего начнем, док?

— Что именно?

— Да помогать моему корешу.

А теперь не только нелепый, но и абсурдный. Я в таких условиях не работаю, да и квалификации у меня нет. Тем не менее следует хотя бы выслушать Клемента. Он это уже заслужил.

— Может, поговорим о мнимой смерти вашего друга?

— Это тебе решать.

— Меня интересует, что он помнит об этом. Возможно, его смерть не была буквальной.

— В смысле?

— Например, он пережил какое-то травматическое событие и его сознание вытеснило предыдущие воспоминания, в результате получилась искаженная версия прошлого. Подобное порой происходит при ПТСР.

— Это еще что такое?

— Посттравматическое стрессовое расстройство, обычное дело у участников боевых действий. Можно только догадываться, что им пришлось пережить.

Я искоса смотрю на пассажира, но тот лишь пристально всматривается в вереницу машин впереди.

— Как думаете, он помнит что-нибудь? — упорствую я.

— Кое-что помнит.

— Есть желание поделиться?

— В общем, он сидел в этой пивнушке, как ее там… «Три монаха», что в Камдене. Давно закрылась. Ну, он как раз закончил игру в картишки и решил выпить на дорожку. Стал болтать с барменшей…

— Ваш друг помнит, как ее звали?

Я намеренно прошу великана сосредоточиться на незначительных деталях, чтобы развеять ложную реальность.

— Бебс, — отвечает он не задумываясь.

— И как Бебс выглядела?

— Блондинка, немного за тридцать, а сиськи такие, что между ними мотик можно припарковать. Запах ее духов напоминал… моему корешу, я имею в виду… клубничные леденцы.

Грубовато, но описание яркое.

— Итак, он болтал с Бебс, и что произошло потом?

— Так, вот он допивает стакан и прощается… А не, погоди. Бебс спросила, не хочет ли он задержаться до закрытия. И он подумал, что девка не прочь немного развеяться.

— Развеяться?

— Док, включи воображение.

— Ах, понятно.

— Ну, он все равно отказался. На следующий день надо было рано вставать.

— Продолжайте. Что потом он сделал?

— Вышел из паба.

— И какая была погода?

— Дождь поливал — лужи кругом стояли.

— Из дверей он повернул налево или направо?

— Направо, а потом опять направо, в переулок. Так было ближе идти до своей хаты.

— Что произошло дальше?

— Он делает шагов десять… Лезет в карман за сигами… А их там нет — наверное, на стойке оставил. Он останавливается, разворачивается… И успевает заметить, как воздух рассекает крикетная бита. И в следующее мгновение он в отрубе.

— Он увидел человека с битой?

— Ага, увидел.

Внезапно в боковом зеркале заднего вида вспыхивают синие огни, затем раздается вой сирены.

— Черт!

— Что такое?

— Кажется, нас останавливает полиция.

— Зашибись.

Я пробиваюсь к обочине и останавливаюсь. Увидев в боковое зеркало, что к нам приближается полицейский из патрульной машины, опускаю стекло.

— Доброе утро, констебль. Что-то случилось?

— Сэр, у вас не работает стоп-сигнал.

— О, благодарю. Сегодня же займусь!

— Обязательно займитесь, сэр.

Полицейский бросает взгляд на моего пассажира, однако Клемент полностью его игнорирует, уставившись вперед.

— Можете ехать.

— Спасибо, констебль.

Закрываю окошко и трогаюсь.

— Так на чем мы остановились? — спрашиваю я затем.

— Давай прервемся, — отзывается великан. — Сейчас нужно определиться, что будем делать в Оксфорде.

— Согласен.

— Бывал там раньше?

— Тысячу раз. У меня родители живут в деревне километрах в десяти к западу от Оксфорда.

— Значит, университет знаешь?

— Примерно представляю, где располагается факультет естественных наук и химическая лаборатория. Подъедем поближе, уточню координаты.

Клемент кивает.

— А вы в Оксфорде бывали?

— Возможно. Не помню.

— Потому что это было давно?

— Ага.

— Могу я поинтересоваться, сколько вам лет?

— Сорок с чем-то. Я перестал следить.

— Вы женаты? Семья?

— Нет и нет.

Все более утверждаюсь во мнении, что поболтать Клемент не любитель. Я же, в свою очередь, не переношу молчания.

— Могу я кое о чем вас спросить?

— Вот не понимаю этого идиотского вопроса. Хочешь спросить — так спроси, нечего фигней страдать!

— Хорошо-хорошо. Я про тот вечер возле гаражей.

— Валяй.

— Вы тогда сказали, мол, у вас хобби такое, избивать наркоторговцев. Что, на полном серьезе?

— Вполне.

— И почему вы этим занимаетесь?

— А почему бы и нет?

— По множеству причин, и не в последнюю очередь потому, что хобби это весьма рискованное, как мне представляется. Многие из них носят нож, а то и пистолет.

— Да плевать.

— Что же, вас не беспокоит перспектива схлопотать пулю, когда вам в следующий раз захочется отколошматить первого подвернувшегося под руку наркодилера?

— Не-а.

— А вы вообще задавались вопросом насчет собственных мотивов? Вы говорили, у вас проблемы со сдерживанием гнева.

— Именно так.

— И что порождает у вас гнев?

— Да то же, что и у тебя.

— У меня? На что же я злюсь?

Великан поворачивается ко мне.

— Ты же ненавидишь жить в Лондоне, верно?

— Всей душой! Полнейшая противоположность тем местам, где я вырос.

— И тебе здесь все не нравится?

— Почти все.

— Значит, тебе должны быть понятны мои чувства. Я не должен быть здесь. Это не мой дом, и я