— Д-да, слышу… Не нужно беспокоиться, со мной всё хорошо, — произнёс он заплетающимся языком и, собрав волю в кулак, поднялся с корточек.

— Э, дружище! Говорил я тебе, не ешь колобки с мясом, они с душком, ты ж меня не послушал, вот и майся теперь с животом. Ну-ка, идём отсюда, пока ты не облевал полы господину Су.

Демон-лис не дал им уйти. Он взял со столика с закусками золотой колокольчик и на его мелодичный звон явилась служанка — красивая девушка, облачённая в шёлковый голубой ханьфу, украшенный скромными белыми полосками.[2]

— Принеси табурет, — распорядился он и она, низко поклонившись, исчезла в дверном проёме.

— Садитесь, Ястреб, — сказал Даджи, когда служанка принесла дунь, бамбуковую табуретку. — Хоть вы упали ниже некуда, всё же ваш отец князь Ратмир род-Красная земля был настоящим вельможей, значит, и вам не к лицу стоять, как какому-то простолюдину.

Клермону не хотелось обижать товарища, но он едва держался на ногах, поэтому сел.

Даджи перевёл взгляд на Владычицу ночи.

— Вы тоже присядьте. Ваш человек наказан за дерзость, тем не менее я не был с ним суров. Видите, он жив и здоров, и вам не о чем волноваться.

Задетая его приказным тоном, Владычица ночи хотела отказаться и уйти, но, осторожничая, не стала действовать сгоряча. От демона-лиса не просто исходила ощутимая угроза, нечто в его облике говорило о том, что он готов напасть. К тому же она понимала, что вся эта интермедия с приглашением не более чем уловка, чтобы заманить её к себе и выяснить, что она представляет собой. Знала она и то, что расклад сил может прояснить лишь прямая схватка. Вот только она не могла её себе позволить, пока рядом находились Клермон и Кат. Демон-лис был очень силён. Она с большим трудом пробилась через его силовой барьер и погасила незримое пламя, что убивало Клермона. Здравый смысл говорил ей, что во время схватки у неё не будет времени на защиту спутников, а это значило, что они пострадают и сильно, вплоть до летального исхода. Да и ей придётся несладко, если демон-лис будет держать её в постоянном напряжении, угрожая их убийством.

Все эти соображения вихрем пронеслись в её голове, и Владычица ночи надменно вздёрнула подбородок.

— Извинитесь!

— За что? — изумился Даджи, застигнутый врасплох.

Она вздёрнула бровь.

— И вы ещё спрашиваете? — последовал ядовитый вопрос.

Недоумение, написанное на лице демона-лиса, сменилось задумчивым выражением. Он встал и слегка поклонился.

— Простите, милая Тесса, мне нет прощения…

— Я не ребёнок. Просто Тесса, без «милая», — перебила его Владычица ночи.

— Извините, — на этот раз Даджи поклонился со всей придворной церемонностью. — Госпожа, не будьте слишком суровы ко мне. Кажется, я несколько одичал, окружённый только слугами. Но я исправлюсь. Клянусь, что отныне и всегда я буду блюсти правила приличия… принятые между равными.

— В таком случае вы прощены, — смилостивилась Владычица ночи и позволила ему проводить её на прежнее место.

Вопреки ожиданиям, представление ей понравилось, и она от души аплодировала. Театральная труппа играла превосходно, и ей было жаль, что актёры понапрасну растрачивают свой талант, выступая на улицах.

Когда сборщик денег пошёл среди зрителей, Владычица ночи по уже сложившейся привычке протянула руку к мнимому брату. Клермон, скрепя сердце, протянул ей золотой, но Даджи отвёл его руку.

— Не нужно. Вы мои гости, я сам заплачу, — сказал он и снова позвонил в золотой колокольчик.

На этот раз пришла другая служанка, ещё красивей, чем первая, да и одежда на ней была куда богаче. Розовый ханьфу с изящной серебряной вышивкой по рукунь и дорогие украшения в затейливой причёске говорили о том, что она выше рангом, чем первая девушка.

На подносе, что держала служанка, стоя на коленях перед хозяином, рядком лежали четыре увесистых мешочка. Белый полотняный мешочек заполняли кусочки рубленной меди. Шелковый мешочек, расшитый серебром, был полон бусин из серебра. В шёлковом мешочке с золотой вышивкой лежало великолепное золотое ожерелье, украшенное крупными драгоценными камнями. На чёрном мешочке, сшитом из грубой дерюги, скалился небрежно намалёванный Весёлый Роджер и он был зловеще пуст.

Даджи повернулся к Владычице ночи.

— Милая… Ой! Простите, Тесса! Я нарушил слово, можете как следует стукнуть меня. Что, не хотите меня бить? — он лукаво улыбнулся. — Благодарю за проявленную доброту к недостойному лису. Чтобы искупить свою вину, разрешите мне ещё немного вас развлечь. Прежде чем мы вознаградим актёров, давайте узнаем, насколько к ним благосклонна госпожа Судьба. Пусть она тоже поучаствует в выборе подарка для них. Хорошо?

Владычица ночи смерила его изучающим взглядом.

— Только с одним условием. Чёрный мешочек не будет участвовать в розыгрыше. Ведь он символизирует смерть, не так ли?

— Хорошо, — кивнул Даджи и добавил: — Тогда я исключаю золотой, чтобы госпожа Судьба не сочла меня жадным.

— Хотите сказать, что её выбор будет между этими двумя мешочками? — воскликнула Владычица ночи.

— Не понимаю вашего возмущения. Ведь вы сами потребовали исключить смерть из нашего розыгрыша, — хладнокровно парировал Даджи и потянулся к золотому колокольчику.

На его зов пришла такая красавица, что даже Клермон не выдержал и восхищённо уставился на неё. Расшитый золотом и каменьями красный ханьфу превращал хрупкую девушку в небожительницу, зачем-то спустившуюся на грешную землю.

Красавица-служанка принесла узкогорлый кувшин, выточенный из цельного куска белоснежного нефрита, и крутоизогнутый небольшой лук. Изящно опустившись перед хозяином на колени, она протянула ему две золотые стрелы с чёрным оперением.

— Выбирайте. Левая или правая? — сказал Даджи.

— Между стрелами есть разница? — на всякий случай поинтересовалась Владычица ночи.

— Нет.

— Тогда пусть будет та, что в правой руке.

— Держите. Надеюсь, вы поняли, что мы будем играть в тоуху. Правда, несколько изменённое. Будем не бросать стрелы, а стрелять из лука.

— Нужно попасть в этот белый кувшин?

— Да. Попадёте в яблочко, цель будет достигнута. Если оба попадём, тогда будет ничья, комедианты получат двойное вознаграждение, медь и серебро. Итак, играем за госпожу Судьбу. Кто первый начнёт, вы или я?

Владычице ночи что-то не нравилось в словах демона-лиса, но она не видела в чём ещё здесь кроется подвох.

— Давайте вы, а я посмотрю, — сказала она.

Даджи внутренне усмехнулся. Действие развивалось по его задумке. Дичь сама шла в расставленную ловушку.

— Не смею спорить. Да, поскольку я первый, то у меня есть выбор.

Он протянул руку к мешочкам госпожи Судьбы и, чтобы подогреть эмоциональное напряжение, сделал вид, что колеблется.

____________________

[1] Раёк — верхние места в театре, расположенные под самым потолком; в старину его обычно расписывали сценами из библейских