— Мне нужна одежда. И мотоцикл.

Наваждение мгновенно слетело с Айрин.

— Кусанаги я не дам.

— Просто научи им управлять. Что насчёт одежды?

— Хорошо. Что нужно?

— Кожаный бомбер, черные майки с черепами и Адидас Суперстар.

— Про последнее никогда не слышала. Но после наших приключений грех не развеяться. — Ещё раз жамкнув мою попу, Айрин разжала объятья и, взяв за руку, вдохновлённая, потащила из здания.

Управление Кусанаги оказалось относительно простым. Два рычага, что-то вроде тех, что между ног у пилотов истребителей, управляющих скоростью и углами поворотов двух независимых колёс. Никаких педалей, несколько кнопок и тумблеров на самих рычагах и всё. Магический аналог гироскопа не давал полностью завалить тяжёлый байк на ходу, так что даже равновесие держать не надо. Я действительно люблю это чудо. И, возможно, придурковатую Айрин, прижавшуюся к моей спине и лизнувшую ухо. Она ведь всегда говорит взвешенные, умные вещи, как при этом можно быть… Ну такой⁈ Я ведь первый раз веду подобную штуку!

Байк под нами сжирал километр за километром. Калейдоскопом сменяя огни одного из городов, что никогда не спят. Мы отправляемся на Нобилонский Базар! Объявляю эту ночь, ночью великого шопинга!

Запись 19 — Супер Стар

Возможно, вы в курсе что такое городские агломерации. Нобилон является одной из них. К чему я это? Великий Базар, до которого мы ехали около часа, оказался городом в составе этой агломерации. Пара десятков небоскребов в центре, несколько сотен высотных зданий и тысячи зданий поменьше. В каждом что-то продавали и покупали. Улицы были заполнены оголтелыми лоточниками, небольшими магазинчиками и кафешками. За панорамными окнами высоток угадывались торговые пространства. И во всём этом практически не было системы.

На бесконечных пешеходных улочках шум, гомон, запахи еды и музыка разных культур сливались в удивительную симфонию жизни. Выходя на вокзале Нобилона, я думал, что увидел разнообразие разумных форм жизни. Как же я ошибался. Не верится, что всё это мог породить один единственный мир.

— Айрин, это эльфы? — Тихо спросил я, наклонившись к уху Айрин и зыркнув на четверых изящных красоток ростом под два метра, прошедших мимо нас шаг в шаг. Четыре златовласые близняшки, окружённые аурой показного высокомерия.

— Нет.

Делаю вопросительный взгляд. Айрин вздохнула и дала развернутый ответ.

— Настоящих эльфов осталось не так уж много. Говорят, тысяч сто, они не покидают своих территорий. Это продукция эльфийских вивариумов. Эльфы из пробирок. Эльфы настолько, насколько их получилось таковыми сделать, извращая разработки Йона.

Одна из «эльфиек», увидев мой восхищённый взгляд, слегка приспустила маску высокомерия и мягко мне улыбнулась.

— Беглые. — прокомментировала жест Айрин.

— Кто такие… — Беглые, хотел спросить я. Но мысль прервал вид андроида, возвышавшегося над толпой на пару голов. Его глаза и грудная клетка светились мягким голубым цветом. Общие формы из-за тонкой, по настоящему осиной талии и четырёх рук вызывали ассоциации с насекомым. — Эти роботы?

— Это перекованные.

— Ну, Айриииин.

— Боги. Трик, мы пришли за одеждой, а не на этнографическую экскурсию. — делаю глазки. — Если рассказывать полностью, это довольно длинная история, скорее даже сказка. — Кошка продолжила монолог более возвышенным тоном. — Говорят, был такой дворф Юмэнн МакГрир. Говорят, был он великим кузнецом и артефактором. А ещё был он аскетом, что презирал все телесное: приёмы пищи и выпивку, битвы и любовь. Одни лишь искусства и науки были ему отрадой. Много лет он работал, ковал и перековывал, создавал артефакты и зарывался в бесконечные манускрипты. И вот однажды его великий труд был закончен. Юмэнн выковал совершенно тело. Отделил свою душу от плоти и соединил с металлом.

С того момента к Величайшему из Мастеров потянулся ручеёк из учеников. И он их обучал всему, что знал, всему кроме секрета перековки. Так бы и остался мастер Юмэнн единственным в своём роде. Но случилась Великая война. Эльфы со своими химерами теснили дворфов по всем фронтам, пока не заперли их в Дэнах Морхэм.

Три месяца длилась осада подгорной столицы. И в первое утро четвёртого месяца первые лучи восходящего солнца засверкали на металлических телах отряда, вышедшего из-под гор. Сто сорок четыре лучших ученика мастера Юмэнна отказались от тел, чтобы защитить свой народ.

Живая сталь сверкающим ураганом клинков прокатилась по химерийским ордам эльфов, истребляя противников тысячами. На третий день непрекращающейся мясорубки противник дрогнул и побежал. Из двенадцати дюжин учеников Юмэнна выжила лишь половина. Сам мастер так же пал в этой битве. С тех пор день битвы при Дэнах Морхэм стал вторым по важности праздником для дворфов.

— Похоже на сказку.

— Так мне это дядя Дунхад рассказывал, когда я была ребенком.

— Предположим, что сказка правдива. Получается этот… разумный — один из легендарных дворфийских героев⁈

— Нееет! — Улыбнулась Айрин. — После войны ученики Юмэнна продолжили ковать живую сталь. Правда, она оказалась изрядно слабее той, что была создана руками мастера, часть секретов он забрал с собой. В любом случае, после Великой войны в мире оказалось достаточно желающих пройти перековку. Инвалиды, неизлечимо больные и проклятые, да и просто подобные самому Юмэнну.

— И что, за три сотни лет так и не восстановили технологию?

— Вроде как нет, особо никто и не стремился. Оболочки мастера были весьма специфичны. Все что интересовало мастера, это эффективность. У первого поколения перекованных нет возможности обонять или испытывать тактильные ощущения, ни удовольствия от секса и еды. Только сухая информация о местах повышенного давления на оболочку да сводки о концентрации веществ в окружающей атмосфере. Развитие пошло в сторону решения этих проблем, всё же мало кому хочется оказаться запертым в лишённом чувств гробу.

— И что, даже военные не заинтересовались боевыми единицами, способными в составе полутора сотен развалить многомиллионную армию?

— Конечно, заинтересовались. Дорого.