Владимирович Сенькевич. Службу в рядах Красной Армии он начал воспитанником Бакинского пехотного училища. Прошел путь от командира взвода до заместителя командира полка по строевой части. Требовательный командир и хороший товарищ, Сенькевич умел прислушиваться к мнению своих помощников и подчиненных, поощрял их инициативу.

Заместителем по политической части был у него гвардии капитан Иван Поликарпович Омельченко — невысокий, крепкого сложения украинец, на полном лице которого весело светились серые глаза. Подтянутый, аккуратный, общительный Омельченко легко сходился с людьми, располагал к задушевному разговору. Учитель по профессии, он начал войну парторгом роты, а закончил ее агитатором артиллерийского полка. Прежняя работа и фронт много дали Ивану Поликарповичу. А главное, замполит умел подобрать «ключик» к сердцу каждого солдата и офицера.

* * *

Должность бургомистра Будафока занимал в ту пору прекрасный человек, старый коммунист-подпольщик Янош Баранья, многие годы проведший в фашистских застенках. И он, и Омельченко были по натуре очень сердечными людьми. Они быстро поняли друг друга и хорошо сработались. Особенно заботились оба о венгерских детях, их быте, учебе.

Видно, немало полезного сделал Омельченко для ребятишек, если помнят его в Будафоке и по сей день. Эти ребятишки давно уже стали взрослыми, но и теперь не забывают советского капитана, рассказывают о нем своим детям. Через 15 лет после того, как Омельченко уехал из Венгрии, пионеры Будафока разыскали его, завязали с ним переписку. В нее включился и бывший бургомистр Ялюш Баранья. Годы не стерли их дружбу.

Я уже упоминал о старшем офицере Центральной комендатуры гвардии капитане Александре Афанасьевиче Тимченко. До войны он работал в газете на Северном Кавказе. На фронте был сперва начальником штаба инженерного батальона, а потом заместителем начальника штаба тыла воздушно-десантного корпуса. Мы очень ценили этого на редкость честного, принципиального и работоспособного офицера. Но обстановка заставила послать его в Будафок помощником коменданта — до Тимченко на этой должности сменилось несколько человек, и никто не «усидел» долго.

Суровый с виду, с большими глазами на смуглом лице, Александр Афанасьевич сочетал в себе глубокую доброту и твердость характера. Он умел мыслить логично, умел убеждать людей неоспоримыми доводами, быстро замечал недостатки и тактично помогал исправить их, не затрагивая самолюбия товарищей.

Тимченко сразу завоевал уважение не только личного состава комендатуры, но и населения Будафока. Его знали почти все жители, потому что он не оставлял без внимания ни одной просьбы, ни одной жалобы.

Работать он мог целыми сутками. У меня сложилось впечатление, что Александр Афанасьевич вообще не спит. Когда ни позвонишь в Будафок, он либо в комендатуре, либо на операции.

Помню, в октябре 1945 года поздно ночью вызвали меня к телефону:

— Товарищ гвардии генерал-майор! Докладывает гвардии капитан Тимченко. У нас чрезвычайное происшествие. Пятнадцать минут назад при въезде в район Будафока трое вооруженных людей остановили автомобиль и ограбили секретаря бургомистра Будапешта и двух ехавших с ним ответственных служащих городского муниципалитета. Бандиты раздели их до белья, отобрали деньги, ценности, часы, а также продукты и вино, которые они везли из деревни.

— Где пострадавшие?

— У нас в комендатуре, одел их в солдатские шинели и согреваю грузинским чаем.

— Как решили действовать?

— Машина с солдатами уже ожидает, захвачу полицейских и буду искать бандитов.

— Вернетесь, доложите!

— Слушаюсь!

Через три часа снова звонок. Слышу голос Александра Афанасьевича:

— Извините, товарищ генерал-майор, что так задержался. Бандиты взяты в притоне, отобрано два маузера, найдены все вещи и большая часть продуктов. Вино, стервецы, успели выпить и слопали часть съестного. Вещи, деньги, ценности и продукты возвращены потерпевшим. Они уже уехали домой.

За этим кратким докладом стояла блестяще проведенная операция.

Прибыв на место происшествия, капитан Тимченко, несмотря на непроглядную темень и осенний дождь, по следам, оставленным в грязи, быстро установил направление, в котором скрылись бандиты. Освещая путь электрическим фонариком, он со своей группой двинулся вперед и вскоре нашел оброненную шляпу.

— Правильно идем, — тихо сказал капитан старшему сержанту Антонову.

Прошли еще с полкилометра. Началось шоссе, и следы потерялись.

— Есть поблизости какой-нибудь притон? — через переводчика спросил Тимченко у венгерского полицейского.

— Издес, — «по-русски» ответил полицейский, показывая на дом, где из неплотно завешенного окна пробивалась полоска света.

Солдаты скрытно окружили дом. Капитан постучал в дверь. Молчание. После повторного настойчивого стука за дверью послышались легкие шаги.

— Ки аз?[10] — спросил женский голос.

— Русская комендатура, — ответил переводчик. — Откройте!

— Сейчас открою, только оденусь.

Через несколько минут дверь распахнулась. Капитан быстро вошел в комнату. На двух кроватях, притворяясь спящими, лежали пары: вроде бы мужья с женами. Капитан скомандовал: «Встать!» Увидев направленные на них пистолеты, мужчины сделали удивленные лица. Один из них попытался незаметно сунуть руку под подушку. Но старший сержант Антонов опередил бандита, быстро выхватив оттуда маузер.

В другой постели тоже обнаружили револьвер. Оба преступника подняли руки.

— Где третий? — спросил капитан через переводчика.

— Нас двое.

Не прошло и минуты, как из-под кровати вытащили третьего бандита, одетого в красноармейскую гимнастерку, но ни слова не знавшего по-русски, как и его сообщники. На чердаке нашли награбленные вещи...

Спустя несколько дней в Будафокскую комендатуру пришло письмо из Будапештского муниципалитета:

Многоуважаемый господин капитан!

Не могу упустить случая, чтобы от имени всех нас не выразить Вам глубокую благодарность за тот благородный жест и бескорыстную помощь, которую военная комендатура Красной Армии в Будафоке, и в особенности в лице Вашем, нам оказали.

Господин капитан с предусмотрительным вниманием оказал нам помощь в получении наших вещей, за что примите нашу искреннюю благодарность.

Будапешт, 25 октября 1945 года.

А вот еще один эпизод. Лето 1946 года выдалось на редкость жарким и сухим. В один из воскресных дней начался пожар на Будафокской бумажной фабрике. Как потом выяснилось, искра от проходившего мимо паровоза попала в сложенные на дворе тюки бумажной макулатуры. По случаю выходного дня на предприятии, кроме сторожа, никого не было. Патруль комендатуры во время обхода первым заметил огонь и немедленно сообщил дежурному.

Майор Сенькевич собрал по тревоге всех свободных от наряда солдат и офицеров и прибыл с ними к месту происшествия. Капитан Омельченко, секретарь парторганизации капитан Ф. Крысанов, лейтенант Я. Зарипов и другие офицеры, возглавив небольшие группы солдат и сержантов, бросились тушить огонь. Бороться с ним было трудно: с Дуная дул резкий ветер. Языки пламени появлялись то в одном, то в другом месте,