Шрифт:
Закладка:
— Доброго дня вам. — Нин-джэ улыбнулась самой своей располагающей улыбкой. Надо сказать, на новом лице та смотрелась даже лучше, чем в прежней жизни. Пухленькие губки и почти что ямочки на щеках создавали эффект чуть наивной радости от встречи, в то время как в былые времена слишком дружелюбная Ли Нин напоминала скорее сытого кота, проглотившего достаточно неразумных мышек. Это притом, что на самом деле она едва ли когда-то причинила боль невинному.
— Вам чего? — Старушка, впрочем, не стремилась проявить ответную радость. — Милостыню не подаю, платить никому не буду, покупать ничего тем более, а законов я не нарушала, так что идите-ка туда, откуда пришли.
— И мы рады вас видеть, госпожа Миэлла. — Ли Нин сдержала смешок и постаралась сделать серьезное лицо. — Мы ничего не продаем, милостыню не просим и никак не связаны ни с законниками, ни со сборщиками налогов. Не пригласите нас в дом?
Внутри было темно и душно. Окна, полностью задрапированные плотной тканью, пропускали света ровно настолько, чтобы не натыкаться друг на друга, дверь за собой женщина закрыла по меньшей мере на три замка. Что было занятно, с учетом того что она только что беспрепятственно позволила войти двум вооруженным, пусть и неочевидно, людям.
— Ну и за какими бесами вы сюда пожаловали? — Хозяйка кивнула на шаткие стулья, мы, не сговариваясь, сделали вид, что не поняли приглашения сесть. Не хватало еще поломать себе что-нибудь, свалившись с рассыпавшегося под задницей стула.
— Про бесов вам виднее. — Нин-джэ развела руками и полезла в сумку. — Пришли мы вот за этим. На стол, поверх слоя пыли и кип истертых до нечитаемости бумаг, приземлилась знакомая книжка. Старуха приблизилась, разглядывая ее подслеповатыми глазами, и, тихо охнув, отскочила с проворностью, которой не сильно-то ждешь от ходячей древности.
— Где вы ее взяли?!
— Там, где вы оставили. — Знай я Нин-джэ чуть хуже, даже не заподозрил бы неуверенности. Миэлла эта и не заподозрила, подтверждая то, что раньше было лишь догадкой.
— Я не видела ее с того дня, как запечатала могилу. Кому понадобилось тревожить его через столько лет?
— Ну… — Ли Нин замялась на мгновение, пытаясь, очевидно, оценить идею сказать странной старухе, что разграбила могилу ее любовничка.
— Несколько лет назад случился обвал. — Я состроил скорбную мину. — Старая конструкция не выдержала. Могилы почти не пострадали, но некоторые пришлось «потревожить», как вы выразились. Книгу, видимо, забыли положить обратно, и она затерялась в библиотеке академии.
— Не сильно-то вы похожи на студентов. — Обрамленные сетью глубоких морщин глаза с подозрением сощурились.
— Я помощник инструктора, — кивнула Ли Нин. — И то, что написано в этом дневнике, родило у меня множество вопросов.
— И вы пришли ко мне. — Миэлла устало покачала головой и словно разом растеряла бо́льшую часть своей воинственности. — Бередить раны и заставлять вспоминать то, что давно ушло.
— А вы забыли? — Нин-джэ провела пальцем по стопке листов, вчитываясь в написанное на верхнем. — Знаете, я ведь навела справки, прежде чем прийти в гости. Сложно найти одинокую пожилую женщину в большом городе, но удивительно легко найти того, кто задает много вопросов. А вы их задавали и задаете до сих пор. И отнюдь не про урожай и цены на лекарства от ревматизма.
Прозвучало грубовато, но старческое лицо, на удивление, расцвело улыбкой.
— Задаю, — с какой-то гордостью подтвердила она. — И буду задавать, пока не выведу этих мерзавцев на чистую воду.
— Мерзавцы — это, очевидно, всеблагой и достойнейший орден Жизни? — деловито уточнила Ли Нин, присаживаясь на край стола. — Что же они, по-вашему, сделали?
— О-о-о! — Миэлла вскинула указательный палец и потрясла им, то ли грозя кому-то невидимому, то ли привлекая внимание к своей персоне. — Вы же говорите, что читали дневник. Неужто не показалось странным?.. А впрочем, показалось, конечно, показалось, иначе бы вы не пришли.
— Он был будто одержим. — Ли Нин слегка кивнула, поощряя рассказчицу продолжать.
— О да! — Старуха сопроводила восклицание еще более странным жестом. — Моего Вилена будто подменили за считаные недели. Он всего-то хотел жить и быть счастливым, а они поймали его, заперли и убедили, что его предназначение — умереть позорной смертью на плахе, якобы спасая мир от зла, что в нем жило. Но в нем не было зла, никогда! Они просто боялись его силы и того, что он может сделать.
— Они хотели уничтожить силу вместе с ним, я права? — Нин-джэ, явно поглощенная мыслью, чуть подалась вперед. — Но по какой-то причине им это не удалось, следующий аватар смерти все равно появился.
— Вы подозрительно осведомлены. — Миэлла вновь чуть сощурилась. — Мне казалось, эти мерзавцы хорошо охраняют свои тайны. Впрочем, это неважно. Да, ритуал не сработал, и сила перешла к следующему аватару. Насколько я знаю, бедняжка тоже погибла молодой, но болтают много, а правду тщательно скрывают. Особенно маги жизни, уж у них-то можно было бы спросить, кто отдал заказ на… Ладно, это к делу не относится.
Меня пробрало от пяток до макушки. Эта мимолетная старушечья оговорочка легла стрелой на мутную карту моих собственных подозрений. Но сейчас не время, не время…
— Так почему у них не вышло? — Кажется, Нин-джэ даже дыхание затаила. Отправляясь к старухе, она не сочла нужным поделиться со мной целью, но сейчас я готов был поставить все припрятанное в тайниках золото на то, что прозвучавший только что вопрос нас сюда и привел. Старуха прекратила жестикулировать, улыбка из воинственной стала грустной.
— Точно не знаю, но хочу верить, что из-за меня. — Она с едва заметным кряхтением поднялась на ноги и отошла к окну, делая вид, что перекладывает какие-то бумаги. — Когда я узнала, что Вилена казнят, я пробралась к нему. Последние пару месяцев меня не пускали и даже не передавали письма, но я не могла больше ни разу его не увидеть. Он, конечно, отказался бежать со мной, но семя сомнения все же было посеяно. Я не смогла спасти его жизнь, но смятение и нерешительность, думаю, помешали сделать его жертву полностью добровольной. Он замешкался перед лицом смерти — и сила, жившая в нем, нашла лазейку. Я все равно потеряла его, но эти мерзавцы все же не
