в себя две песни на французском языке – в исполнении любимой в Советском Союзе Мирей Матьё; в 1968 году иностранных исполнителей уже не было, а в общесоветском репертуаре появилась русская национальная тема: вступительный номер под названием «Голос Родины, голос России» и выступления двух костюмированных ансамблей русских народных песни и танца316. Эти изменения отражали более общее переопределение понятия «массовые жанры» с учетом вкусов пожилой, провинциальной аудитории, которую Центральное телевидение охватило к концу 1960‐х годов, что, в свою очередь, было частью общей политической переориентации на менее образованную аудиторию и на членов партии, чья поддержка советского государства не была сильно поколеблена вводом войск в Чехословакию317. Сразу после кризиса, на предновогодних совещаниях в ноябре 1968 года, редакция музыкальных программ подверглась критике за то, что в ее работе непропорционально много внимания уделялось «чисто развлекательным» программам. В ответ на это, как отмечалось в одном отчете, определение «массовых» или «развлекательных» жанров – а к этой категории относились популярная музыка и «Голубой огонек» – было расширено и теперь включало в себя «массовые ансамбли, оркестры легкой музыки, народные инструменты». Отныне программы должны были быть посвящены «гражданской теме, революционной романтике, патриотическим песням, народным танцам», хотя телевизионным продюсерам и руководителям уже давно было прекрасно известно, что большинство зрителей, писавших им, предпочитают эстраду318.

Впрочем, это «закручивание гаек» оказалось на удивление эфемерным. События 1968 года, по сути, усилили важность подлинно популярной музыки как ключевой арены соперничества в холодной войне. В отчете редакции музыкальных программ руководству Гостелерадио от ноября 1968 года говорилось: «На современном этапе обострения идеологической борьбы музыка более, чем когда-либо, становится одним из важнейших средств завоевания умов и сердец»319. В результате многие из новых ограничений были довольно быстро отменены. Дипломатическая разрядка в холодной войне открыла путь к более заметной роли иностранных музыкальных стилей, к тому же и создание «хорошего настроения» к празднику приобрело в отсутствие широкого политического энтузиазма особое значение. Холодная война показала важность доступных популярных развлечений в тот самый момент, когда спрос на иностранные музыкальные стили и звучание, особенно среди политически значимой молодой аудитории, быстро возрастал. А поскольку праздничные телепрограммы были нацелены на объединение советской аудитории, телевидению пришлось по мере сил – под гораздо более жестким контролем со стороны цензоров – догонять другие СМИ, в которых зарубежная музыка распространялась свободно. В 1971 году в новогодней праздничной программе Центрального телевидения вновь появились чешские популярные музыканты, а во второй половине 1970‐х в новогодних концертах вновь зазвучала зарубежная музыка, в том числе и такие стили, которые невозможно было себе представить в начале 1960‐х, не в последнюю очередь потому, что сама западная популярная музыка сильно изменилась320.

Однако август 1968 года все же нанес серьезный удар по гармоничному образу свободного советского общества времен оттепели, отраженному в «Голубых огоньках»; он также положил конец претензиям советской интеллигенции на то, чтобы играть центральную роль в советской жизни. Крах представлений «Голубого огонька» о советской жизни ярко выразился в стремительном падении популярности программы. В 1970 году в новогоднем шоу продолжали участвовать популярные артисты эстрады, в том числе эффектная Эдита Пьеха в сверкающем платье, но сама передача превратилась в набор заранее записанных выступлений, уже не объединенных замысловатыми сюжетами с вручением подарков, дорогими спецэффектами и импровизированной беседой представителей интеллигенции, как это было в предыдущем десятилетии. Декорации кафе были теперь подняты на сцену321. Во многом это была уже простая подборка видеоклипов, утяжеленная заранее подготовленными интервью с образцовыми трудящимися322. В обзоре писем телезрителей, поступивших на Центральное телевидение в 1972 году, цитировалось письмо, в котором суть дела была изложена прямо: «Интерес к передаче падает. Причина, на наш взгляд, в плохо составляемой программе. Песни старые, исполняются одними и теми же певцами. Мало юмора и сатиры». «В письмах, – продолжали авторы обзора, – часто повторялась одна и та же просьба: „Если нет возможности выпускать новые передачи, мы с удовольствием будем смотреть записи старых выпусков“»323.

Эта просьба была удовлетворена в том же, 1972‐м, созданием передачи «По страницам „Голубого огонька“», в которой демонстрировались фрагменты выпусков 1960‐х годов. Ощущение разрыва с прошлым, с тем, что было до 1968 года, оказалось настолько велико, что «Голубой огонек» 1960‐х стал объектом ностальгии менее чем через десятилетие324. На протяжении 1970‐х и в начале 1980‐х годов исследователи и критики продолжали задаваться вопросами о том, «что случилось с „Голубым огоньком“» (как было сформулировано в одной статье) и как с этим быть325. Они изо всех сил пытались понять, как «фальшивость и невеселость», характеризующие программу после 1968 года, можно превратить в «непосредственность» и «честность» прежних «Голубых огоньков»326.

Это критическое обсуждение упадка «Голубого огонька» было фоном для нового набора музыкальных передач и телеигр, созданных после 1968 года, которые стали совсем иначе организовывать и драматизировать отношения между телезрителями и Центральным телевидением. Ключевым элементом этой новой сетки музыкальных программ стало создание в 1971 году музыкальной передачи, которая вышла на следующий день после «Голубого огонька», вечером первого дня Нового 1972 года. Получившее название «Песня года», это новое шоу было организовано в виде не беседы в кафе, а конкурса.

ОТВЕТ НА РАЗДЕЛЕННОСТЬ АУДИТОРИИ: «ПЕСНЯ ГОДА»

«Песня года» – это национальный песенный конкурс, основой драматургии которого стали отношения между вкусами аудитории и составом его участников. Вместо того чтобы подавать выступления как неявный обмен подарками, авторы программы представили свой состав исполнителей как результат долгого процесса переговоров и обмена мнениями с аудиторией, большая часть которых велась в прямом эфире. Идея «Песни года» состояла в отборе лучших советских песен за весь прошлый год на основе «голосов» советских телезрителей. Таким образом, это шоу стало частью целого ряда аналогичных восточных и западных, национальных и международных телевизионных песенных конкурсов, запущенных в 1950–1960‐х годах, начиная с конкурса «Евровидение», впервые показанного в 1956 году, и заканчивая польским фестивалем песни в Сопоте, основанным в 1961‐м327.

С весны 1971-го, примерно раз в месяц на протяжении целого года, по телевидению транслировались тщательно отобранные выступления артистов (сами телевизионщики называли их рекламой), и при этом авторы программы напоминали зрителям о необходимости писать на Центральное телевидение, чтобы выдвинуть кандидатуры любимых исполнителей328. Таким образом, первое знакомство телезрителей с этим конкурсом в 1971 году произошло не во время трансляции праздничного концерта как свершившегося факта, а в момент приглашения принять участие в его подготовке. Итоговый концерт был показан вечером 1 января