Настолько густая и плотная, что ее можно было ножом намазать на хлеб, и настолько наэлектризованная, что хватило бы одной высеченной искры, чтобы половина особняка взлетела на воздух. Радремон буквально физически ощущал, как его спину прожигают переполненные завистью и ненавистью взгляды.

— И какое же? — невозмутимо спросил фор Корстед.

— Ты принесешь мне голову Брювалдо. Мага седьмого ранга.

Глава 24

Градус накала заметно понизился. И, если бы не жарящее сквозь витражные окна неугомонное солнце, в зале даже могло стать прохладно. Ведь одно дело — получить возможность прикоснуться к вершине развития всего Ахалдаса, причем под чутким руководствуем того, кто это уже сделал, и за его же деньги, а совсем другое — засунуть собственную черепушку в пасть Хиндастскому Льву и надеяться, что тот ее оближет, вместо того, чтобы откусить по самый копчик.

Сам себя в задницу не поцелуешь и выше головы не прыгнешь. Но вот этот вот черноволосый тип с едва заметной проседью, будучи нулевиком, умудрился от начала до конца зачистить новый данж; с головокружительной стремительностью поднялся по ранговой лестнице, еще и волоча за собой спутников; победил Квинедартиэля; одолел Скорпикобру, об которую обломали зубы многие подававшие надежды таланты прошлого…

И это только из того, что знал Маруан.

Доходили так же слухи, что молва окрестила спасителя Элмора настоящим героем. Одним из тех, о которых, спустя семьсот лет, не перестают слагать легенды барды и менестрели. А может даже и новым. Родившимся под знаком конца света.

Еще в прошлом году фон Кацверт посчитал бы все это чушью, но слишком много дурных знаков постепенно складывались в единую, еще более мрачную картину. И то, о чем болтают на площадях «пророки», вполне могло оказаться правдой.

Маруан не был бы главной одного из крупнейших родов континента, если бы не попытался извлечь из сложившейся ситуации выгоду.

— Что скажешь? — он с демонстративным безразличием откинулся на спинку кресла и ленивым жестом схватил с подноса новую закуску.

— Скажу, что я и так являюсь членом рода. — не долго думая, выдал Радремон. — И тот факт, что с меня сняли медальон, этого не отменяет. — он спокойно переступил с ноги на ногу, словно находился в собственном замке, а не стоял связанным перед лицом одного из сильнейших людей Ахалдаса. — Кроме того, вся моя… деятельность направлена исключительно на благо Свиты Темного Маршала и согласуется с текущим заданием госпожи Ариэланы.

«Да где он, Бездна его забери?» — думал тем временем маркиз, оттопырив рубашку. — «Кишки через уши выпущу. Будут бантиками свисать!».

Несмотря на шестнадцать ловкости, залезть связанными руками за пазуху оказалось не так-то просто. Но фор Корстед справился. На свет же он извлек сложенный пополам, слегка потрепанный лист бумаги, тисненый повторяющимся гербом Свинтеров.

Дворецкий забрал у Радремона лист и со всем почтением передал главе рода. Тот раскрыл и углубился в чтение. Тируан смотрел через плечо отца.

На их лицах легко читалось удивление. Однако постепенно другая эмоция взяла верх, оба фон Кацверта расплылись в улыбках, а младший из них так и вовсе расхохотался.

— «Тайно проникнуть в ряды Алых Мстителей». — цитировал он, утирая слезы. — «Способствовать выявлению лидеров и уничтожению организации». Нет, ну это ж надо?

Спутники маркиза, тем не менее, не разделяли веселья. Они по-прежнему считали придуманный лидером план дерзким, опасным, но чрезвычайно удачным. А вот сам фор Корстед, сложив два и два, быстро понял в чем дело.

К счастью, подобный исход он тоже предусмотрел.

Вот только где этот…

Внезапно улыбка на лице Маруана сменилась маской гнева. Он раздраженно взмахнул рукой, опрокинув поднос с закусками. Канапешки, словно выпущенные из катапульты снаряды, разлетелись по всему помосту, а резко побледневший мальчик-слуга застыл, боясь сделать вздох.

— Значит и Ариэлана твоих рук дело! — рявкнул герцог, стараясь взять эмоции под контроль. — Бездна! Ушастая подавала надежды. Б о льшие, чем многие из моих кровных родственников! — он пнул валявшийся у ног поднос, и тот, громыхая, покатился по каменному полу. — Но самое главное — она знала. Одна из немногих знала, что Мстители у меня вот здесь! — Маруан потряс в воздухе сжатым кулаком. — Мы их придумали и мы же их полностью контролируем!

— Туда идут все недовольные, а мы узнаем об этом раньше, чем те успеют хоть что-то сделать. — вторил ему Тируан. — Очень удобно. Свое собственное карманное сопротивление.

Банарв украдкой бросил взгляд на Радремона, но тот по-прежнему стоял неколебимо, словно вытесанный из гранита памятник пленному полководцу. Несломленный и непокоренный. Ни один мускул не дрогнул на лице фор Корстеда, и даже катившаяся по виску капля пота застыла, не смея двинуться дальше.

— Так что если ты сейчас ждешь помощи некоего господина Т, то оставь надежду, Сумрак. — с чувством собственного превосходства бросил глава рода. — Он уже здесь. Стоит возле меня. И готов снести тебе голову, по первому моему знаку.

Ну да. Понятно. Господин Т — Тируан. Действительно воин четвертого ранга. Верх конспирации. Значит в совете Мстителей крысой оказался Паук. Это как минимум.

Многое встало на свои места. В частности вопрос, который не давал покоя Радремону с момента ночного нападения на «Горлодер». Где Ариэлана взяла такое количество наемников, включая целого мага, чтобы те притворялись Алыми Мстителями?

Получается не притворялись. Получается это они и были. А эльфийка, передав указания через посредника, приказала им атаковать неугодных членов рода. Действительно — весьма удобно иметь свою карманную оппозицию. И все прикрыто со всех сторон. Ни у кого не должно возникнуть сомнений.

Ни у кого, кроме злого на весь мир, вылезшего из задницы маркиза, не доверяющего даже своей тени и готового порвать каждого, кто встанет у него на пути.

— Последний раз предлагаю, Сумрак. — Маруан встал, вскинул голову и положил руку на Око Йорнатала. — Присоединяйся к Свите, стань сильнее и выполни мое задание. Или умри.

Больше Радремон ждать не мог.

Он уже приготовился дать четкий и однозначный ответ, как двери в зал вновь распахнулись, и внутрь вбежал взлохмаченный мужчина лет сорока. В толстых очках с треснутой линзой, коричневой заляпанной чернилами мантии и с кипой бумаг подмышкой.

Человек сделал несколько шагов, остановился, о