Я прошла на кухню долить себе кофе и мельком выглянула в окно. Холмы за домом, где я жила, и вправду покрылись желтым цветом, как и писал Юнсу в письме.

После вашего ухода мне приснился сон. Брат умер весной, может быть, поэтому он мне часто снится с ее приходом. Я вспомнил, как в детстве мчался для него за лекарством, когда он заболел еще совсем маленьким. Тогда мне казалось, что весь мир окутан в бледно-зеленые краски, и от этого мне было ужасно грустно, не знаю почему. Вчера перед сном я помолился… Если брат снова приснится, скажу ему: «Знаешь, а я ведь встретился с той певицей, которая так хорошо пела любимый тобою гимн и про которую ты спросил, красива ли она, как наша мать… Между прочим, она стала признанным профессором…» Мне кажется, брат ответил бы: «Вот видишь, я же говорил, что она красивая и замечательная!» Знаете, вчера впервые за долгое время я спал крепко, без всяких сновидений. Вот еще что: книжку, которую Вы прислали, я тоже прочитал. Никогда не думал, что книги – такая хорошая вещь! В последнее время я целый день только и делаю, что читаю. Может быть, поэтому и хочется поскорее Вас увидеть. Я знаю, что Вы заняты, но, может быть, когда-нибудь, хотя бы раз, вы навестите меня вместе с Вашей тетей? Надеюсь, я не покажусь Вам слишком нахальным…

Так заканчивалось его письмо. Буквы в его письме скакали в разные стороны, как у подростка, который пишет неровным почерком молодой учительнице. Скорее всего, я становлюсь сентиментальной из-за того, что он стоит на пороге смерти. Нет, так не пойдет. Это настораживает. Будто в сердце налили холодный лимонад – там все пенилось и шипело. В последние дни стала замечать, что за рулем машины мои мысли ни с того ни с сего возвращаются к нему. Мне даже приходилось встряхивать головой, когда я ловила себя на том, что рассеянно гляжу в лобовое стекло. Как бы там ни было, я не могла оставить без ответа письмо, написанное закованной в кандалы рукой. Но что ответить? В голове царила пустота. Не могла же я признаться в том, что когда-то хотела умереть, и вы, оказывается, тоже… Какое совпадение!

Так, не торопясь, смакуя кофе перед кухонным окном, я вдруг заметила в парке нечто странное. Подростки, человек двадцать, которые на вид учились в девятом-десятом классе средней школы, стояли в круге. Заинтересовавшись, чем они там заняты, я всмотрелась внимательнее – оказалось, они обступили одного мальчишку и избивали его. Даже с пятнадцатого этажа можно было разглядеть следы крови на его лице. Мне вдруг стало жутко, сердце учащенно забилось. После того как один закончил и отошел, за мальчишку принялся другой. Я припомнила, что уже видела в этом парке подобные сцены со стайками подростков, которые устраивали побоища. И, если мне не изменяет память, в лифте даже висело объявление: общим собранием жителей было принято решение об обращении в полицию для усиления охраны парковой зоны за домом. Удивительно, раньше я не проявила бы абсолютно никакого интереса к этой заварухе, но сейчас все было иначе. Мне стало так страшно, словно я наблюдала сцену убийства. Я схватила телефон и набрала 112. Моим домашним приходилось из-за меня обращаться в службу спасения, но я звонила им впервые. Мне ответили.

– Послушайте… Я… Тут… Район Каннама в Сеуле…

– Да, жилой комплекс Сорён? – оборвала оператор мое заикание.

Я восхитилась тем, как в нашей стране развита служба экстренной помощи.

– Послушайте… Здесь на пригорке за блоком 109 подростки избивают одного мальчишку. Похоже, до крови… – Держа телефон, я подошла к кухонному окну и снова выглянула на улицу. Мальчишка уже лежал на земле. – Он уже на земле! Пожалуйста, приезжайте поскорее!

– Хорошо.

Оператор положила трубку. Я посмотрела на часы. 15:48. Мне даже стало немного стыдно, что я насмехалась над Кореей после возвращения из-за границы. Когда в Париже мы с моим парнем выясняли отношения и я стала кричать на улице, не прошло и пяти минут, как подъехал полицейский и схватил молодого человека за руку. И я, и он перепугались. Полицейский спросил у меня:

– С вами все в порядке, мадемуазель? Может, стоит арестовать этого мужчину и проводить в полицейский участок?

– А… Да нет… Мы просто дурачились…

Припоминаю, что на этом наша ссора прекратилась. Кто-то увидел сцену и заявил в полицию. Мы тогда поразились, как молниеносно полицейские среагировали на полученный вызов, и договорились больше ни за что и никому не говорить, что мы корейцы, затем вернулись в кафе и продолжили выпивать.

В волнении я не отходила от окна. Прошло уже несколько минут, а мальчишка так и лежал на земле. Я испугалась, что он уже умер. Несколько ребят подняли бедолагу и, поддерживая под руки, поволокли прочь из парка. Я подумала, что полиции уже можно не приезжать, раз драка закончилась. Однако двое, схватив за руки другого мальчишку, затащили его в центр круга. Будто смертника провели на место казни. Один из окруживших подошел ближе и начал избивать. Оглядев весь парк, полиции я не обнаружила… Звука сирены тоже не было слышно. Я посмотрела на часы – уже перевалило за четыре. Я снова набрала 112.

– Алло! Я только что звонила вам. Одного мальчишку, избитого до крови, уже утащили, теперь бьют другого. Почему вас еще нет?

– Понятно, выезжаем.

Трубку положили. Новая жертва, видимо, решила попытаться дать отпор, но несколько подростков набросились на него одновременно. Мальчик рухнул на землю, и его стали пинать. Словно стая коршунов, налетевшая на погибающее животное, они и не думали отступать. Я посмотрела на часы. 16:15. Полиции до сих пор не было. Сердце готово было выпрыгнуть из груди и меня даже затошнило, будто отчаяние того, над кем издевались, передавалось мне напрямую. Полиция не появлялась. Я ходила из угла в угол, размышляя: откуда во мне проснулось это упрямство?! Я снова схватилась за телефон.

– Это опять я, я уже звонила вам. Что происходит? Почему вы еще не на месте?! Ребенка избивают. Подростки окружили его и пинают, между прочим, уже лежачего! Я повторяю, это уже вторая жертва!

– Да-да, понимаю.

Трубку опять положили. Я снова подошла к окну на кухне. Двое подняли мальчишку и держали его под руки, а третий подлетел и в прыжке со всего маху ударил его, еле живого, ногой в живот, словно в кино. Вся боль, испытываемая мальчишкой, отдалась и во мне. У меня начали стучать зубы. Я чувствовала, что подвергаюсь пытке. Полиции не было. Зазвонил телефон.

– Алло.

– Да.

– Вы же звонили только что? Это из полиции…

«Ого-го, вот это да! А служба 112 в нашей стране на высоте – даже номер звонившего могут определить!» – забрела идиотская мысль.

– Я ничего не понимаю, почему вас до сих пор нет?! Если бы вы вовремя прибыли на место, то хотя бы одному ребенку не так сильно досталось… Говорю вам, они уже переключились на следующую жертву! Толпа пацанов – против одного! Надо же это как-то прекратить! Пожалуйста, поторопитесь!

– Послушайте! Сегодня на перекрестке Каннама произошло столкновение трех машин… Мы задерживаемся. В любом случае мы пытаемся выехать быстрее, так что, пожалуйста, больше в службу 112 не звоните!