Шрифт:
Закладка:
– Чай, мастер? Прости, кофе и тем более шоколада у нас нет.
Я отказался. Мне и садиться не хотелось, но видно было, что Алия стоит из-за меня: по нуклийским обычаям высший по положению в обществе не только начинал беседу, но и предлагал сесть. Похоже, сейчас им был я.
Алия действительно села следом за мной. Держалась она прямо, спокойно, но я все равно чувствовал напряжение. И улыбнулся, чтобы показать свое расположение. Сказал дежурный комплимент и тут же заметил, как Алия насторожилась.
Не получалось с ней вести себя как спутник. Оно и понятно: для нее я сейчас играл другую роль. Но как же мне было в ней неуютно!
В итоге я почти оправдывался – тон мой звучал, во всяком случае, именно так:
– Я лишь хотел узнать, свободна ли ты?
– Свободна? – повторила Алия, отчего-то побледнев.
– Да. И, быть может, ты согласилась бы на приглашение погулять в садах на набережной?
Алия некоторое время молчала, а потом спросила, глядя в упор:
– Мастер, что тебе от меня нужно?
– Всего лишь твое общество. Мне захотелось тебя увидеть, но если это неуместно…
Она со вздохом перебила:
– Мастер, ты неверно понял. Я швея. Не куртизанка и не наложница.
Уже тогда мне следовало уйти. Мое присутствие очевидно ее оскорбляло, чего мне не хотелось, но как объяснить это девушке (а заодно и себе), мне так в голову и не пришло.
Поэтому я тоже сказал прямо:
– Алия, ты неверно меня поняла. Я…
Но она снова перебила:
– Учти, мастер, если захочешь меня купить, я напишу в договоре, что я против! – Сказано это было с таким чувством, что я опешил.
– Купить? Но мне говорили, в Нуклии нет рабства.
Мгновение мы смотрели друг на друга, и Алия вдруг расхохоталась. Живой искренний смех – слушал бы и слушал!
– Кажется, мы и впрямь неверно друг друга понимаем, – добавила она, успокоившись. – Мастер Элвин, волшебник не приглашает на свидание человека. Это дурной тон, тебя в Арлиссе засмеют. А что касается постели, то я не продаюсь. Извини, грубо прозвучало, зато правда.
– Я из Средних миров, – перебил я. – И у меня дома выразить свое восхищение красивой девушке считается нормальным. Я могу накинуть флер, если хочешь. Никто не узнает, что я волшебник.
Она колебалась, и я попытался соблазнить ее ресторанами – теми, которые любила Шериада.
Алия с улыбкой слушала, потом покачала головой.
– Мастер Элвин, ты очень странный маг. Прости, но это так. Я не могу уйти, мне нужно закончить вышивку к утру. Видишь? – Она показала на стол, где лежал множеством складок большой кусок ткани. – Это на всю ночь. Мне нужно работать.
Я должен был уйти или в конце концов спросить, когда она будет свободна. Вместо этого я подошел к столу и осторожно коснулся ткани, рассматривая. Рисунок вышивки нашелся рядом, как и шелковые нитки.
– Позволь тебе помочь?
– Нет-нет, мастер, эта ткань не терпит колдовства… – Алия замолчала, глядя, как я делаю первые стежки. – А…
– Моя мать была белошвейкой. Работы было слишком много, ей помогала моя сестра, а когда она болела – а было это часто, – то я. Ничего сложного в этом нет.
Действительно, понравиться пресытившимся аристократкам куда сложнее, уж поверьте.
– Мужчины в Нуклии не шьют, – заметила Алия помолчав. – У тебя на родине не так?
– Так. Когда у тебя есть выбор. Однако работа белошвейки и кружевницы хорошо оплачивается: мать умела плести кружева как никто. Но требовалось делать это быстро, и на вышивку у нее часто не оставалось времени, и тогда я ей помогал. Я не считаю помощь семье позором, какой бы она ни была.
Алия мгновение смотрела на меня, потом тоже склонилась над вышивкой. Но спустя пару минут не выдержала:
– Неужели у благородного волшебника не нашлось занятия поинтереснее, чем провести этот вечер во второсортном ателье?
Я сверился с рисунком.
– Значит, не нашлось. Передай, пожалуйста, бисер… Любопытно, мама держала вышивку в уме, а рисовала только для нас с сестрой.
Алия пожала плечами.
– Мадам тоже так делает. Просто я еще не привыкла. Эти узоры – ее визитная карточка, мне приказано сжечь схему, когда я закончу. И, видимо, теперь придется отрезать тебе язык, чтобы ты никому не разболтал.
Я искоса посмотрел на нее – девушка улыбалась. Что ж, в Нуклии это вполне могла быть не шутка.
– Тогда и руки тоже. Я же могу нарисовать. В сказках обычно еще глаза выкалывают.
– Вот и я думаю, что проще убить, – подхватила Алия. И тут же испугалась. – Ох, прости! Мне надо следить за языком…
– Не надо, – я тоже улыбнулся. – Хотя разговоры об убийстве для меня все еще звучат дико.
Алия усмехнулась. Мне пришлось незаметно уколоть свою руку иглой, чтобы заставить себя отвести взгляд от ее губ.
– Ты, кажется, добрый волшебник, мастер Элвин.
Неужели? Разве в Нуклии такие бывают?
– Может быть, раз уж я вышиваю для тебя, мы снизим градус официальности, и ты будешь звать меня по имени?
Она покачала головой.
– Ну да! А потом у тебя будет повод притащить меня в суд и сделать своей собственностью? Нет уж, мастер, благодарю покорно. Я и так той ночью ужас сколько всего наговорила.
Судебную нуклийскую систему я, признаться, еще не изучил настолько хорошо, чтобы понимать, о чем Алия говорила. Но сделал мысленную заметку, что нужно по возвращении найти книгу об этом в библиотеке.
У Алии же я спросил:
– За что ты ненавидишь волшебников?
– Ненавижу? Что ты, мастер! Прошу прощения, если мои слова тебя обидели.
– Клянусь, я не желаю тебе зла, Алия. Каких бы обидных слов ты ни произнесла и чего бы ни сделала. В конце концов я сам стал волшебником недавно… Передай, пожалуйста, ножницы.
Какое-то время она недоверчиво смотрела на меня, потом любопытство вновь пересилило.
– Как это – недавно?
– Два месяца назад.
– Ты, верно, шутишь, мастер? Я, конечно, всего лишь человек…
– Клянусь силой, что не причиню тебе вреда.
Повисла тишина. Грудь кольнуло – отозвалась магия. Алия с удивлением смотрела на меня. Потом вдруг встала и объявила:
– Это… Ты… Это нужно чем-нибудь зажевать! Я сейчас чайник поставлю.
Любезная Алия, поразительная сладкоежка… «Нужно было приготовить ей в подарок конфеты», – думал я, глядя, как она несет на подносе блюдо с овсяным печеньем.
– Ты же говорила, тебе нужно шить. Не боишься испачкать ткань?
Не дожидаясь меня, Алия
