— Они умерли достойно. Я не ожидал от них такого… они возвысились над тем, кем были. За это я чту их.

— Спасибо.

В этот раз Клбкч, казалось, не знал, что ответить. Эрин посмотрела на него. Он был таким же, как и раньше, но другим.

— А почему новое тело? Оно лучше?

Он кивнул.

— Роль Прогнугатора никогда не предназначалась для специализированных задач. Более того, считалось, что облик Рабочего позволит Прогнугатору слиться с толпой, чтобы уменьшить опасность покушения во время войны. Эта новая форма значительно улучшит мои способности.

— Две руки лучше, чем четыре?

— Да. Я быстрее, мобильнее и обладаю некоторыми изменениями в анатомии, не присущими другим антиниумам. Старая конструкция с четырьмя руками была неэффективной. Это новое тело будет служить мне лучше.

— Крепче, лучше, быстрее, сильнее, а? [1]

— В целом верно, да.

— Хорошо.

Клбкч наблюдал за ней. Эрин знала это, пусть у него не было зрачков, по которым можно было бы отследить его взгляд. Он не выпускал её из поля зрения с самой ночи. Она так устала.

— Спасибо, что спас меня. Правда.

— Не стоит.

— Ещё как стоит.

Она посмотрела на него. Так же, как всегда. А затем она перевела взгляд на свой трактир. Девушка окинула им сломанное дерево, следы насилия и место, где умер Рабочий по имени Кнайт. Она глядела на мёртвых и на Солдат. Она вспомнила полуэльфийку, минотавра, дрейка, помешанного на шахматах, и кучу улыбающихся лиц.

Клбкч увидел, как Эрин согнулась и упала назад. Он попытался поймать её, но она легла спиной на мягкую траву.

— Мисс Солстис. Вы в порядке?

Эрин пусто улыбнулась Клбкчу, который навис над ней. Она подняла одну руку и безвольно опустила её.

— Я просто прилягу ненадолго.

Она лежала в вытоптанной траве, пока гоблины пировали, и слушала треск пламени, пожирающий мёртвые тела.

Эрин плакала.

***

В ночь на второй день Риока нашла мёртвых гноллов. Они лежали там, где упали: восемь воинов держали копья и луки, а один – моргенштерн. Каждый из них был обезглавлен одним ударом.

Она долго смотрела на трупы. Они уже гнили, а из окровавленных порезов выползали зелёные светящиеся мухи. Она ничем не могла им помочь, но всё же Риока задержалась на какое-то время, прежде чем побежать дальше.

Она знала, что за ней следили, но каждый раз, когда она оборачивалась, то ничего не видела.

***

Селис сидела в Гильдии Авантюристов, слушая, как Зевара спорила с гильдмастером. Она мечтательно смотрела на своё перевязанное запястье и чувствовала, как горели и зудели заживающие порезы на ногах и туловище.

Даже день спустя Лискор оставался молчаливым. На улицах по-прежнему было оживлённо, народ по-прежнему разговаривал. Но это было уже другое место. Смерть и разрушения взяли свою цену, и народ всё ещё скорбел.

Но они выжили. Все они стали сильнее после пережитых испытаний. Селис теперь была [Воином] и получила несколько уровней в классе [Охотника]. Это было замечательно, особенно если учесть, что она не повышала уровень целый месяц.

Но она до сих пор была уставшей. И последняя реплика в споре, который она слышала со своего стола, её обеспокоила.

— Я хочу, чтобы люди, высвободившие нежить, были привлечены к ответственности!

Это была Зевара, Капитан Стражи. Селис знала её если не лично, то её репутацию. Она была хорошим лидером и спасла бесчисленное количество жизней во время битвы. Голос у неё был грубым, и теперь она кашляла через каждые несколько слов.

Откат. Старая кровь. Дитя драконов.

Селис подумала об этих словах, но не произнесла их вслух. Зевара выдыхала огонь, чтобы сдерживать нежить. Она была героем. Но она была неправа в своих последних словах.

— Все авантюристы, отправившееся туда, мертвы. Осталась лишь горстка, и они не в состоянии отплатить кому-либо за что-либо. Они достаточно пострадали. Оставьте их в покое.

Гильдмастер Гильдии Авантюристов в Лискоре, пожилая дрейк с сумрачно-фиолетовой чешуёй, которая по совместительству являлась бабушкой Селис, резко высказала ответ, когда Зевара сделала паузу, чтобы отдышаться. Капитан несколько раз кашлянула и посмотрела на старую дрейка, но та была невозмутима.

— У них ничего нет. И обвинять их тоже не стоит. Совет был довольно рад, когда они вызвались исследовать Руины. Это на их хвостах, как и на наших.

— Совет хочет возложить на кого-то ответственность. И если это будут не авантюристы, то будет эта Гильдия. Выбирайте, кто из них.

Селис поморщилась, но её бабушка только вздохнула.

— Упрямое дитя. Если ты действительно хочешь всё выставить так… Селис!

Селис подпрыгнула и принялась второпях тасовать какие-то бумаги. Бабушка повысила голос:

— Отведи Зевару к предводителю авантюристов, на которую она так хочет возложить вину. Пусть она изложит свои доводы там.

Это было явно не то, чего ожидала Зевара. Капитан замешкалась, когда Селис высунула голову из-за угла.

— Эм. Здравствуйте. Следуйте за мной, Капитан.

Она повела Зевару по коридору в часть Гильдии, предназначенную для раненых авантюристов. Как и всё остальное здание, она была небольшой и могла вместить только одного авантюриста за раз. И сейчас она была занята.

Селис осторожно открыла дверь. У Зевары перехватило дыхание, когда дверь распахнулась, явив вид на одинокого обитателя палаты.

На белой кровати, уставившись в пустое окно, сидел человек. В Лискоре стоял ясный день с чистым небом. Было немного прохладно, учитывая, что сейчас зима, но настоящая зима ещё не наступила, и Йивлон Байрес не обращала внимание на температуру.

Она вообще ни на что не обращала внимание.

Половина кожи на её лице была содрана. Её длинные светлые волосы были растрёпанны, а светлая кожа – изрезана и изуродована. Она сидела и смотрела пустыми глазами в окно, ничего не видя.

Её доспехи пришлось разрезать, чтобы её из них вытащить. Даже сейчас Селис помнила крики человеческой женщины. Но сейчас она молчала. Это было немногим лучше.

— Человек.

Йивлон не двигалась. Она не моргала. Зевара окликнула её несколько раз, но Йивлон оставалась неподвижной. Капитан Стражи колебалась.

— Если вы собираетесь её встряхнуть, то можете даже не пытаться. Ответа не будет.

Зевара повернулась к гильдмастеру, пока Селис перекладывала подушки вокруг Йивлон, стараясь не касаться человеческой женщины. Она избегала пустого взгляда, а Зевара и её бабушка перешептывались.

— У неё нет ни монет, ни чего-либо ещё. Всё, что у неё было, теперь потеряно в Руинах. Её товарищи,