— А как же остальные горожане? — спросил я градоупровителя, оглядывая этот пир.

— Они разберутся с последствиями без нас. Указания я уже раздал. Садитесь.

Когда мы расселись по своим импровизированным стульям, сделанным из каких — то коробок и прочих подручных вещей, Янец поднялся со своего места, подняв стакан:

— Помянем, — сухо проговорил он.

Все разговоры тут же смолкли, погружая комнату в тишину. Помолчали.

— Они ушли, защищая других. Пусть успокоятся с миром, — добавил градоуправитель.

Все выпили. Я тоже поднес свой стакан к носу. В моем стакане оказался простой отвар. Ну и хорошо.

— Праздновать послезавтра будем, — продолжил говорить Янец, дождавшись, когда все рассядутся по своим местам. Он посмотрел на Бориса: — Вы тоже обязательно должны быть на празднике. Мы, ведь, теперь не просто соседи, а, можно, сказать одна семья. Вы пришли нам на помощь тогда, когда нам больше всего это было нужно. Спасибо.

— Да чего уж, — слегка замялся наш усач, — разве можно товарищей в беде бросить?

— Кабы все так думали, — покачал головой Янец и добавил, — все бы в мире жили.

Дальше все молчали, стуча ложками о свои миски. Я раздумывал о сказанном.

Верно дядька говорит. Все это дурацкие склоки и делёжка, они только разобщают человечество. Мало того, что загнали себя под землю, так, ведь, продолжаем собачиться. В памяти всплыли картины увиденного и я прижмурился, отгоняя от себя образы разрушений. Слишком яркие они были, слишком болезненно впивались в нутро, раздирая его осколками прошлого.

Расправились с едой практически в молчании, только Борис с градоуправителем обсуждали что — то тихо.

После еды отправились отдать дань уважения погибшим. Тела уже завернули в погребальные ткани и подготовили все для захоронения. Янец сказал несколько слов и обряд начался.

— Ждём вас на празднике, мелкота, — улыбнулся Шант, стукнув кулаком мне в плечо. — Невздумвйте не прийти.

— Обязательно придем, — заверил его Витька, поудобнее перевешивая ружье.

Мы тепло распрощались с провожающими и потянулись в свою деревню. Устали очень, потому последние метры пути давались нам совсем тяжело. На посту охраны мы изрядного шороху навели. Почтовые аж попрятались вначале. Оказалось, что ждали они нас только завтра.

— Раньше управились, — коротко ответил Борис на посыпавшиеся вопросы.

Мы отправились сразу в свой домик. Хоть руки у меня и чесались применить новые знания, но я слишком устал. Даже голова разболелась от количества информации. Оно же как получилось. Ответы Янеца служили, своего рода, ключами, открывающими в моей голове целые пласты информации. Ее было столько, что я даже в пространстве начал теряться. Хорошо, что это было за едой и моего состояния никто не заметил. Потому, сейчас требовалось все это переварить. Я уже давно убедился, что для этого нет ничего лучше чем сон. Во сне оно само как — то по полочкам расставлялось, как книжки в библиотеке у тети Насти.

Утром я продрал глаза, глянул на спящего Витьку и аккуратно, чтобы его не разбудить, пошел умываться. Странные были ощущения у меня. Вроде как, я это не я. Мысли в голове бродили слишком взрослые что — ли. Пока приводил себя в порядок, вдруг, понял, что Птича, ещё вчера с волнением смотревшегося в небольшой осколок зеркала, больше нет. Внешность та же, а вот взгляд совсем другой. Поморщившись, отмахнулся от новой версии себя и пошел Витька будить.

— Вставай, давай, лежебока, — легонько толкнул ногой ворочающегося друга, — завтрак проспишь.

— Так тренировка ещё, — пробурчал голос из под одеяла.

— Отменил вчера Борис. Не помнишь что — ли? И так вчера натренировались на неделю вперёд.

— А, точно. Да хватит меня толкать! Встаю! — он выполз из под одеяла, сверкая здоровенным синячищем от приклада на плече.

Деревня встретила нас странно. Взгляды стали более опасливыми. Поначалу я на это внимание не обратил, потом уже Витька заметил и мне сказал.

В столовой завтракали несколько из наших, к которым мы и плюхнулись за стол, пожав перед этим руки. Забавно, наверное, слышать слово наши. По — идее, нашими должны быть такие же малолетки, сидящие сейчас за другим столом, только жизнь по другому все повернула.

— Привет, бродяги, — весело подмигнул нам самый молодой из отряда. — Чем заняться планируете? Выходной все же.

— Я в мастерскую. Надо проверить кое — что, — ответил, перекатывая во рту горячий комок каши. — Нужно попробовать некоторые проблемы нашего оружия исправить. — это на самом деле был просто предлог. Заняться я там хотел уж точно не этим примитивным оружием.

— Я с ним пойду.

— Кто бы сомневался, — покачал головой спрашивающий. — Дай вам волю вы в мастерской поселитесь.

Очевидное мы отрицать не стали. Доели и пошли себе экспериментировать. Так и просидели до самого вечера. Выгнал нас оттуда Борис, явившийся под вечер.

— На совете сидели, решали кому идти, а кому не идти на праздник, — поморщился он, отвечая на невысказанных вопрос. — Все недоверие у них какое — то, сомнения. Никогда им в жизни не понять, что те, кто спину друг другу прикрывали не будут нож из подтишка вонзать. Открыто могут, но не так. Вы к празднику подготовились? — перевел тему он.

— А чего к нему готовиться? — удивлённо спросил его Витёк, — оденемся, да пойдем.

— Эх вы, «оденемся да пойдем», — передразнил он нас. — На вас люди смотреть будут. Надо выглядеть соответствующе.

— Чтобы соответствующе выглядеть, нужно это вот самое иметь, а у нас нет ничего, — пожал плечами я, шествуя за ними позади.

Борис замялся. Видимо, об этом он не подумал.

— В любом случае, скумекали мы для вас кое — что, — продолжил он, наконец, — дома у вас лежат свёртки. Наденете завтра.

— Свёртки надевать? — не удержался я от шпильки за что заработал лёгкий подзатыльник.

— О-о, спасибо! — воскликнул Витёк и собрался было припустить к дому.

— Сначала ужин!

Дома Витька радовался как ребенок. Новенький костюмчик был и вправду неплох.

Глава 12

Утром из деревни вышла делегация. В ней были все участвовавшие в защите города и почти вся наша деревня. Охрану вначале хотели оставить, но потом передумали. Праздники такого размаха у таких как мы раз в жизни бывают, потому у совета рука не поднялась оставлять кого — то на охране. Спрятали только все ценное. Глупо? Может и глупо, но попробуйте все же понять нас.

Это приглашение на праздник от городских давало надежду на то, что деревне не придется больше кочевать, остерегаясь контактов с людьми.

— Это хорошо, что мы старались