Черно-белая патрульная машина заставила его юркнуть в переулок. Когда она проехала, он поспешил в «Кофейник», но Чино там не было. Тогда он понял, что не найдет Чино на улицах, а придется обыскать задние дворы, подвалы и крыши.

Придется дать знать Чино, что сейчас охотится он, а не на него.

– Чино? – Он стоял на пуэрториканской территории во дворе между двумя многоэтажками и кричал так, чтобы его слышали. Набрав побольше воздуха, он проревел: – Иди ко мне, Чино! Я жду!

Услышав какое-то движение, развернулся и широко раскинул руки, чтобы стать удобной мишенью. Но голос, позвавший его по имени, принадлежал не Чино. В тусклом свете он увидел бегущую к нему Нечто.

– Совсем чокнулся! – крикнула она. – Это территория пуэрторикашек.

– Убирайся. – Он отпихнул Нечто и, приложив ладони ко рту рупором, опять крикнул: – Чино, выходи! Черт бы тебя побрал – я жду!

Нечто повисла у него на руках и попыталась оттащить его к подвалу.

– Банда…

– Катись отсюда! Я тебя предупредил.

Он размахнулся правой рукой по дуге и задел открытой ладонью Нечто по лицу. В нескольких окнах загорелся свет, и Тони побежал в конец двора.

– Чино! Где тебя черти носят, Чино? Я тебя жду. Поторопись и…

Пуля попала ему прямо в грудь, и он развернулся в смятении от боли и грохота. Рот наполнился кровью, и ему показалось, что он видит фигуру в белом платье, которая спешит к нему, выкрикивая его имя.

Мария бросилась на тело, лежащее лицом к небу, и ее слезы залили безжизненные щеки Тони Визека, который умер, слыша рев города, умер слишком юным, чтобы сказать, что он вообще жил. Мария поднялась с тела, но прикрыла глаза Тони рукой. Увидев, что к ней очень медленно идет Нечто, Мария велела ей остановиться.

– Стоять, – сказала она и Чино. – Нет, лучше иди сюда и дай пистолет.

Ощутив в руке жесткий, безжалостный металл, Мария осознала, как легко и удобно он лежит в ладони.

– Как из него стрелять? – спросила она Чино. – Просто потянуть этот маленький курок?

Она подняла пистолет и, нацелив его на Чино, увидела, как тот съежился.

– Чино, сколько в нем осталось пуль? Хватит на тебя? А на тебя? – Она перевела пистолет на Нечто, стоявшую у стены дома. – Мы все его убили. Мой брат, Рифф и я убили его. Не Чино!

Она опять направила пистолет на Чино.

– Я могу тебя убить, Чино? И там останется пуля для меня?

Она ощутила на плече руку, а над ухом – мягкий голос. Она узнала лицо Дока. Он сказал ей, что они вместе пойдут к матери Тони, потому что ей нужно рассказать, и что ей понадобится утешение от другой женщины, особенно от той, которую любил ее сын.

Если десять улиц и десять тысяч людей, даже двадцать, тридцать тысяч узнали о трагедии, остальные миллионы жителей и десятки тысяч улиц Нью-Йорка – нет. В некоторых, но не многих газетах были заголовки о убийствах рядом с автострадой, но почти без подробностей.

Но большинство жителей города спали или развлекались, потому что был вечер субботы – единственный вечер недели, когда можно просто расслабиться. В городе были люди, которые любили, ели, испытывали вожделение и провоцировали. Были люди, которые умирали в мире, или от насилия, или мучаясь от боли.

И были люди, которые смотрели в небо и страдали от одиночества, безмолвно взывая к звездам и луне. Они надеялись, что где-то кто-нибудь их слышит, что их скромные мечты исполнятся, что скоро они встретят кого-то, кому можно доверять, любить и с кем можно изведать счастье.

Некоторые желания сбудутся, но на городе это никак не отразится, он выстроен затем, чтобы просуществовать дольше, чем живут населяющие его люди.

Таков порядок вещей. И если его не изменить – так будет всегда.

1

Атолл в архипелаге Гилберта, на котором в 1943 г. состоялось сражение между американскими и японскими войсками (Прим. переводчика).