— Ты не учел… — я просто отвел удар в изнанку. — Твое тело уже принадлежит мне, я вижу каждое твое движение, тебе никогда не удивить меня. Как бы ярко ты ни изображал ярость, как бы ни старался убить своего нового хозяина.

Сквозь начавший оседать песок было видно морду стража. На ней больше не было ни капли гнева или каких-либо других эмоций — он был спокоен и холоден. Ящер попытался воспользоваться моментом и убить меня. Не получилось, и теперь он ждал, как я отреагирую. Возьму виру, показав во сколько оцениваю собственную жизнь, сыграю в тряпку, заменив наказание красивыми словами, или же разорву и так уже нарушенный договор…

— Ты не посмеешь, — ящер был уверен в том, что говорил. — Я — страж, я так или иначе уже твой слуга, и я понял, тебе нужны карвы, а я помогу добраться до них за считанные минуты. Я нужен тебе!

— Давать шанс тому, кто один раз напал на тебя — это риск. Делать то же самое дважды — это глупость. Я был готов рискнуть ради всего, что ты перечислил, но ты показал, что не готов смириться. Тогда прими свою судьбу так же, как и жил, страж пустынного мира, предок будущего демиурга! Умри!

Я отдал приказ, и тот, кто назвал мертвого демиурга Хашама своим потомком, был вынужден подчиниться. Убить стража не так просто. Одного приказа, одной стихии для этого недостаточно, и если бы я оставил все, как есть, то уже через пару минут ящер бы поднялся. Да, лишившись стихии Обмана, но полный ярости и желания со мной расправиться. Вот только кто бы дал ему такую возможность.

Я создал несколько десятков телепортов, расставляя точки стихии Света по краям, по центру тела рухнувшего гиганта, а потом… Пришлось поднапрячься, но я соединил их все потоком стихии, разрезая лежащую тушу на десятки частей. После этого оставалось только ждать. Как я и думал, ящер попытался воскреснуть, вот только тело просто не смогло собраться — я не дал — и первый порыв энергии прошел зря.

Был и второй, и третий, и даже десятый рывок, когда инстинкты по-настоящему умирающего ящера пытались его возродить. Но раз за разом отдельные волны силы упирались в возведенные мной барьеры, а потом опадали. Энергия тратилась впустую, и я чувствовал, что уже скоро тело передо мной просто развеется. Немного жалко первобытное творение, созданное этим миром, но он стал моим врагом. Он сделал свой выбор, а я свой: с врагами надо сражаться и надо их побеждать.

Я провел в этом мире еще четыре часа, прежде чем жизненные силы окончательно оставили ящера-стража, и его тело начало растворяться в воздухе. Противник был уничтожен, и можно было двигаться дальше, но сначала я хотел сделать кое-что важное. Еще одна причина довести сражение со стражем до конца… Я выждал пару мгновений, пока его тело не стало полупрозрачным — почти как у призраков Грани — потом разогнался до одиннадцатого Шага и нанес удар. Добивающий выпад, который не только гарантированно развеивает противника, но еще и позволяет разбить его тело на составляющие стихии. И мне, черт побери, хотелось понять, из чего состоит страж этого мира.

— Необычно, — я даже сказал это вслух, когда из призрачных останков ударил целый водопад искорок.

Раньше мне обычно попадались противники с одной основной стихией, редко больше. Точно ни у кого не было свыше десятка, а тут — не меньше сотни. Каждый бог или человек, убитый ящером, оставлял в нем частичку себя. Именно они позволяли стражу использовать чужие способности, а я вот выпустил их на волю. Огонь, вода, ветер, камень, лед, дерево, соль — я не стал задерживать уже знакомые мне стихии. Пурпурный туман, свет рыцаря, гнев печали, страх боли — сложные стихии я пропускал через себя, запоминая, на что они способны, но и их задерживать мне было не нужно. Без своей великой башни любая стихия — это, прежде всего, цепи, которые держит в руках тот, кто собрал чуть больше алтарей, чем ты сам. После того, как ящер попал в эту ловушку, я уж точно не собирался так подставляться.

А вот искорки Тьмы и Обмана, которые страж украл у меня самого, я вернул на место. Чужие стихии уже почти закончились: я допроверил остатки и, наконец, сосредоточился на самой яркой личной способности ящера. Той, с которой и начался его путь стража. Это был шарик, похожий на переливающуюся жемчужину. Удивительно. Я протянул руку, и ощущение жемчужины не пропало — это действительно была не столько стихия, сколько предмет.

Поиск истины

Я не постеснялся и выложился на полную, исследуя добычу на всех трех доступных мне уровнях этой способности.

Жемчужина стража (имя собственное, данное одним из владык мироздания)

Карва, омертвевшая стихия, способности Суть рода Ма

Суть помогала подчинить себе силы, которые не убили ее носителя

Жемчужина не обладает силой Сути, но помогает почувствовать и увидеть ее воздействие

Новая способность только что получила название Взор сути (имя собственное, данное одним из владык мироздания)

Мощность новой способности — 351 единица (эквивалентно третьему Шагу духов)

Благодаря личному названию сила способности увеличена до 22313 (максимально доступный уровень для того, кто дал имя)

Сочетание с некоторыми металлами и стихиями способно усилить взор до 22% от текущего максимума

Рекомендуется: истинная Сталь, карвы металлов, сталь Смерти, сталь Тьмы

Не рекомендуется и ослабляет почти до нуля: металлы Жизни

Новые строчки все появлялись и появлялись. Меня больше всего удивила возможность описания подстраиваться под изменения, раньше я такого не замечал. Впрочем, раньше я и названия способностям не давал. Разным существам и сущностям — пожалуйста, а вот силам и предметам — как-то не доводилось. Даже интересно: это моя собственная мысль шагнула за границы привычного или же Зашам смогла усилить свой алтарь, наш скрытый кусочек мироздания, а вместе с ними и подаренные ими возможности?

«Муар-муар!» — из-за изнанки Света донесся истошный вопль.

Мой слизняк-паразит, который раньше подавал признаки жизни только рядом с карвами, снова проснулся и рвался наружу. Кажется, на этот раз его привлекло мое новое сокровище. Я усмехнулся, а потом выпустил подросшего слизня наружу. Действительно, после того как он подкрепился металлом в Арахе, в нем прибавилась пара килограммов, а еще появились два тонких щупальца.