– Невозможность родить не лучше. Да и чесотка – небольшое удовольствие. Я слышал о человеке, который наложил на себя руки, потому что неделями не мог уснуть из-за нее.

– Нарушена вольно или невольно, – задумчиво повторила я. Да, если магии неизвестно понятие «форс-мажор», можно крепко влипнуть.

– Да, поэтому клятву скрепляют магией только в особых случаях. Таких, где формулировки отточены веками. Вроде вассальной клятвы. Она убьет за измену – но и сюзерен умрет, если вассал призовет его на помощь, а он откажется.

– А отточенные веками формулировки не позволят ему послать в качестве помощи дюжину мужиков с дрекольем?

– Примерно так.

И эти люди наверняка опытнее меня в том, что касается обтекаемых формулировок, позволяющих обходить подобного рода клятвы. Эгберд так уж точно, да и остальные не в компьютерных играх очки экспы набивали. Стоит ли мне рисковать, настаивая на магическом скреплении договора?

Не мне, Филу! Он же владелец трактира. Получается, стану ли я настаивать на клятве или поверю на слово, в любом случае подставлю младших под удар.

– Если бы мошенники были похожи на мошенников, им пришлось бы умереть от голода, – тонко улыбнулся Эгберд. – Поэтому я понимаю твои сомнения, но не могу их разрешить.

– Мы ударили по рукам, – снова вмешался Фил.

– Да, – я кивнула. – Простите мою подозрительность. Я не желала вас оскорбить.

– Ты и не оскорбила.

Он снова оглядел своих.

– Сегодня уже нет смысла начинать работу. Завтра с утра еще раз осмотримся и займемся делом.

Я хотела спросить, что они имеют в виду, но Фил дернул меня за рукав, и я заткнулась. Проводила взглядом наемников, возвращавшихся в дом, и приготовилась к выволочке.

Глава 18

Долго ждать не пришлось.

– Что ты творишь? – прошипел Фил. – Зачем лезешь в мужской разговор? Да еще и оскорбляешь их!

– Один раз мы уже поверили на слово и нас обманули.

И, возможно, обманут и второй раз, но с этим я ничего не смогу поделать.

– Это мы намерены обмануть Гильема, прогнав его! Это грех, и если бы он угрожал лишь долговой ямой, я бы ни за что не согласился…

– Или Гильем обманул нас! Он ничем не подтвердил свои слова! Он говорил о виски, но в нашем трактире никогда не наливали виски!

– Конечно, если отец был лишь посредником! Зачем Гильему нас обманывать? Слово купца нерушимо!

– Тот, кто уже обманул один раз, пусть и корону, обманет и второй, – повторила я слова Альбина.

– Тогда и наш отец был обманщиком, – не сдавался Фил.

Может, и так, но говорить об этом не стоило. Вообще не стоило мне ввязываться в спор. Свою жизнь и свою новую семью я буду защищать всеми доступными мне средствами, и спорить тут не о чем.

– Наверное, ты прав, – сказала я. – Наверное, я просто слишком боюсь за вас. – Я посмотрела на солнце, от которого остался лишь край над деревьями. – Сегодня уже поздно посылать кого-нибудь в деревню, но завтра, когда вы с девочками пойдете в город, пожалуйста, загляни к вдове Абелле и попроси ее погостить в нашем трактире неделю-две.

Фил покачал головой.

– Мы не пойдем в город.

– Мне казалось, мы договорились.

– Мы не договаривались. Я просто не стал спорить. Мы никуда не пойдем. Это наш дом и… что это за семья, которая бросает сестру на растерзание?

Мне показалось, или в его голосе промелькнуло что-то странное? Наверное, показалось.

– Да ничего со мной не случится!

– Значит, и нам ничего не грозит. – Он потянул меня за рукав. – Тебе ни разу не удалось меня переспорить, а сейчас и вовсе не получится. Пойдем, еще эль варить на завтра и пиво процеживать.

Вообще-то варка эля – женское дело. Но отказываться от помощи я не стану.

Когда мы закончили, солнце село полностью. Пора было ложиться, чтобы утром встать с рассветом, снова занявшись делами. Тем более что у меня море планов.

Пройтись по лугу и опушке леса, собрать травы и, если попадутся, грибы. Возможно, и черемша найдется, таскаться туда, где я нарвала ее сегодня, далековато, а закуска из нее хороша, витамины, опять же. Потом – сбегать в деревню, договориться с рыбаками, чтобы пару раз в неделю приносили нам утренний улов. Да, рыба считается едой простонародья, но я подобными предрассудками не страдаю, откажутся гости – сама съем.

Затем – пройтись по берегу; сегодня мне показалось, что я видела устрицы на камнях, но лезть проверять при гостях постеснялась. И, конечно, перебрать продукты, как и планировала, да и готовить гостям придется.

Но простояв больше часа рядом с очагом в помещении, я хотела немного подышать перед сном. Тем более та комнатушка рядом с кладовой, что теперь будет служить мне спальней, была вовсе без окон. Сейчас ладно, а ближе к зиме придется что-то придумывать: без жаровни околею, с жаровней и угореть недолго.

Словом, я вышла на улицу, прихватив холстину и хвою, что нарубила днем. Из-за процессов ферментации горшочек, куда я ее сложила, потеплел. Самое время просушивать. Я расстелила холст на крыше курятника, рассыпав хвою, прикрыла свободной тканью и придавила края камнями, чтобы ветром не унесло.

Вроде все на сегодня с делами. Можно просто постоять и посмотреть вокруг. Красиво.

Море негромко шелестело, луна повисла над ним, заливая светом окрестности и превращая неуклюжие постройки в серебряные видения, как в сказке. А не искупаться ли мне? В конце концов, в своей прошлой жизни я видела море по-настоящему только пару раз. И то одна из таких поездок пришлась на конец сентября, необычно холодный для той широты, только и оставалось бродить по берегу и вздыхать. Правда, возможно и здесь оно ледяное. В какой части Англии я очутилась? Судя по тому, что солнце садилось за лес, я где-то на восточном побережье. И большего, наверное, мне пока не узнать. Едва ли крестьяне сведущи в географии. У Альбина, разве что, спросить. Или у наемников. Не забыть бы завтра.

Все-таки искупаюсь. Света достаточно, чтобы не переломать ноги на тропинке, заодно и наберу воды в горшок с солью. Можно будет попробовать выварить и перекристаллизовать соль, чтобы очистить от излишков йода, это важно, если я планирую в конце лета солить урожай. Или соль подождет, лучше попытаться соорудить коптильню из дырявой бочки, что зря рассыхалась на заднем дворе?

Решив, что завтра