19 сентября 2012, среда

Бирмингем, Алабама

На следующий день мы должны были встретиться за обедом с приятелем Джея по колледжу, адвокатом общей практики, которому якобы можно полностью доверять. Джей собирался подъехать пораньше, встретиться с другом и обрисовать в общих чертах ситуацию, а я решила с утра накопать побольше информации про Колли Крейн и Дэвида, ее мужа, а потом присоединиться к Джею и адвокату и послушать, что тот посоветует.

От всех этих планов подкатывала изжога – и почти неконтролируемое желание вскрыть один из пузырьков и разгрызть таблетку. Но я смогла удержаться. Пока.

Меня ждала работа.

Поиск по запросу «Коллирин Вутен Крейн» никаких результатов не дал. С Дэвидом повезло больше, хотя сведения удалось найти только точечные. Их я обнаружила на фамильном сайте Крейнов из штата Мэриленд. Родился в 1930 г. в Бирмингеме, окончил школу «Филлипс» в 1948 г., с 1963 г. – член клуба «Ротари». Женат на Коллирин Вутен Крейн, прихожанин католического собора Святого Павла с безупречной репутацией. Единственная дочь – Трикс.

Дальше поиски уперлись в тупик. Я отложила айпад и отправилась в душ.

* * *

Спустя сорок пять минут, огибая квартал района Файв-Пойнтс в Бирмингеме, я боролась с искушением направить машину Джея к 280-му шоссе, ведущему на восток, и выжать газ до полной. Вылететь стрелой из города и махнуть через границу штата в Джорджию или Теннесси. Или даже податься на запад, в Миссисипи, на поиски маминой могилы. Удрать из города, исчезнуть.

Не то чтобы Джей мне мешал. После посещения департамента здравоохранения мы отправились в южную часть города прикупить еще одежды и средств гигиены на ближайшую неделю – и наконец-то поели не в автокафе! Другими словами, он продолжал нести свою миссию доброго волшебника.

Но он здорово меня отвлекал. А когда над тобой висит реальная угроза смерти, безумия или пожизненного заточения, никак нельзя отклоняться от главной цели. Необходимо сосредоточиться на разгадке тайны, а не на его мускулистых плечах. Или лучистых морщинках, веером расходящихся от уголков глаз. Нужно оптимизировать процесс поиска – и поскорее. Но тут-то понимаешь, что это не получится без помощи Джея и его сияющей серебристой кредитки.

К тому же мешало полное отсутствие зацепок. О женщинах из моей семьи сведений не было – ни в интернете, ни где-либо еще, и я чувствовала, что меня буквально душит мрачное облако этой неизвестности. Как будто история намеренно решила стереть все следы моих предшественниц. В Бирмингеме не происходило ровным счетом ничего. Я билась головой о бронированную дверь с тройным замком.

Я присмотрела местечко в дальнем конце улицы и вклинила туда сияющий «БМВ». Поскольку я приехала загодя, то взяла сигарную коробку с заднего сиденья, вылезла из машины и пошла по тротуару. На противоположной стороне улицы кто-то оставил у фонтана недопитый одноразовый стаканчик с кофе и газету. Я свернула газету, сунула под мышку и села возле фонтана. Я надеялась, что со стороны выглядело, будто я сижу тут не просто так.

Я не готова была зайти в ресторан прямо сейчас. Ни выложить все адвокату, ни тем более сказать Джею то, что собиралась ему сказать. Сообщить, что дальше я намерена действовать сама, будет трудно, к тому же он примется меня отговаривать. Как бы там ни было, я в долгу перед ним: пойду туда, послушаю, что скажет его приятель, и перережу пуповину. Но прежде надо собраться с мыслями.

Из-за ряда припаркованных машин мне были видны окна заведения: стандартное французское бистро, корзиночки с хрустящим хлебом на столах и бесконечная карта вин. С тех пор как Джей предложил мне это место, я мечтала о капучино и крем-брюле, и даже сейчас у меня слюнки текли. Я видела его через стекло, он сидел за столом в одиночестве, потягивая пиво.

Подошла официантка, сказала что-то, улыбнулась, потом заговорила снова. Он улыбнулся в ответ, и я увидела, как она проводит пальцем по волосам, завязанным в хвостик, и дальше вниз, вызывающе, по шее, к застегнутой на пуговицы белой форме.

Меня захлестнула ревность, я поняла, что не могу продолжать в таком духе, держа этого человека на коротком поводке, таская его по всему штату Алабама и заваливая своими семейными тайнами. Я к такому не готова. Уронив голову на руки, я вслушивалась в собственное прерывистое дыхание. Нужно уходить. Нельзя так поступать с Джеем.

Когда я наконец подняла голову, приятеля Джея за столиком все еще не было. А кокетливая официантка тем временем придвинулась на несколько дюймов ближе: она все лихорадочнее накручивала свой хвост, подавшись вперед. Он тоже что-то сказал ей, очевидно дежурную шутку, поскольку она откинулась назад и залилась смехом. Он посмотрел на часы. Нечто, возможно смутная догадка или сомнение, заставило меня перевести взгляд. Краем глаза я уловила движение, темные волосы, и тело мгновенно напряглось от неожиданности.

По тротуару, направляясь к бистро, шел братец Уинн. Неспешным, прогулочным шагом, будто Вселенная принадлежала ему одному. В белой футболке поло с поднятым воротником, в темных очках с неопреновым шнурком. Казалось, он шел праздновать отличные новости. Или громить соперника.

Я вновь взглянула на Джея, он в этот момент выглянул из окна, наши взгляды встретились, и я почувствовала, что время остановилось. Джей выпрямился и едва заметно напрягся. Вдруг его лицо стало беспомощным, что ли, он побледнел. У меня по телу вновь побежали мурашки.

Сссволочь! Он позвонил Уинну.

Мозг включил пятую скорость. Я вскочила, и в ту же секунду Уинн остановился и повернул голову в мою сторону. Осторожно крутанулся на месте, точно отмеренным движением, как будто преследовал оленя. У меня перехватило дыхание, в следующую секунду он мчался в мою сторону, пересекая улицу, неуклонно сокращая расстояние между нами легкими изящными прыжками.

Я попятилась от фонтана, путаясь в собственных ногах, возясь с коробкой из-под сигар и отчаянно нашаривая ключи. Обогнув машину, я отперла дверь трясущимися руками и скользнула на сиденье. Нажала на кнопку центрального замка, и тут же костяшки пальцев застучали по стеклу у моего лица. У меня вырвался крик.

Уинн наклонился к окну, повернув голову набок, широко улыбнулся. Скорость, с которой он пересек улицу, перебежал через тротуар и оказался возле машины, была непостижима. Сердце билось набатом, кончики пальцев покалывало. Его глаза прятались за солнечными очками, но выражали, полагаю, наигранное участие. Сквозь которое просвечивает ненависть.

Я услышала его голос, заглушенный стеклом:

– Привет, малыш. Пойдем перекусим вместе.

Я протянула руку в поиске ключей – где же они? Потом вспомнила, что уронила их на консоль, и подняла. Уинн стучал в окно, барабанил в дверь: