— А ведь не холодно, ваша светлость! Даже пар изо рта не идет…

Таня с гордостью взглянула сначала на меня, затем на Лёву.

— Ну вот, можем ведь!

Я кивнул сестре.

— Продолжайте держать купол. Я пойду к священнику.

Троицкий собор возвышался на площади и был одним из немногих зданий, заставших самого Петра Первого. Светлый фасад, украшенный колоннами и барельефами, излучал суровую строгость эпохи первого императора. Золотой купол, едва различимый в свете луны, блестел тусклым отражением. Это было место, где некогда сам Пётр I принимал титул императора, а на крыльце храма объявлялись его указы.

Я заметил слабый свет, пробивающийся из окна пристройки, где, предположительно, жил священник. Мороз сковывал всё вокруг, но этот маленький, дрожащий огонёк словно звал меня. Я ускорил шаг, направляясь прямо к двери, но не успел коснуться её, как она распахнулась, и на крыльцо вышел священник.

Он выглядел так, как и представлялся в моих мыслях: немолодой, с густой бородой, слегка тронутой сединой, в простой чёрной рясе, которая контрастировала с массивным золотым крестом на груди. Его взгляд был проницательным и доброжелательным.

— Добрый вечер, отче. Вы — отец Онуфрий? — спросил я, остановившись перед ним.

— Да, это я, сын мой, — ответил он, мягко кивая. Его взгляд тут же переместился за моё плечо, туда, где возвышался магический купол на площади. — Вы поставили это чудо?

Я кивнул.

— Купол защищает от ветра и сохраняет тепло. Авария серьезная, электричества не будет минимум до утра. Мы хотим помочь людям в этот холодный вечер. Замерзающие горожане смогут найти здесь укрытие. Благословите ли вы нас на использование площади перед храмом?

Священник склонил голову, помолчал, словно обдумывая мои слова, а затем улыбнулся.

— Конечно же, благословляю! Помощь страждущим — дело богоугодное, — его хорошо поставленный голос прозвучал уверенно, но мягко. — Чем мы можем помочь вам?

Я коротко кивнул. На самом деле этот отец Онуфрий был важным человеком — кого попало в один из старейших храмов не поставят, но сейчас у меня не было времени на почести и расшаркивания.

— Благодарю, отец. Нам нужно, чтобы вы разослали весть среди ваших прихожан. Пусть знают, что они могут прийти сюда, если в их домах слишком холодно.

Отец Онуфрий кивнул и повернулся, открывая дверь пристройки.

— Димитрий! — позвал он. Спустя мгновение в дверях появился молодой диакон, невысокий, с круглым лицом, ещё мальчишеским. — Димитрий, начинай звонить прихожанам. Сначала старосте Алевтине Пономаревой. Передай, что на площади перед собором открыли место, где можно согреться. Пусть идут, если есть нужда.

— Сделаю, батюшка, — Димитрий сразу скрылся в пристройке.

— А вы, сын мой, — продолжил отец Онуфрий, снова обращаясь ко мне, — продолжайте благотворительную миссию и будьте уверены: помощь придёт. Горожане не останутся равнодушными. Как оповестим паству, присоединимся к вам для работ.

Я поблагодарил его и направился обратно к куполу. Одна весточка, другая, потом люди увидят сияющий купол в окнах и наверняка спустятся посмотреть. А там и оповещение от администрации подоспеет.

Ничего, справимся. Даже если света не будет сутки, сдюжим. Совет регентов тоже не оставит никого прозябать.

Вернувшись к куполу, я заметил, что около входа собрались слуги, а среди них выделялась фигура Аграфены. Пальто распахнуто, лицо напряженное, и её обычно строгий взгляд теперь выражал смесь усталости и решимости. Я ускорил шаг, понимая, что новости у неё точно есть.

— Алексей Иоаннович, — позвала она, заметив меня, — есть важные известия.

— Слушаю, Феня, — ответил я, подходя ближе.

Она подошла вплотную, понизив голос, чтобы не привлекать внимания слуг.

— Анне Николаевне удалось быстро мобилизовать аристократов и купцов из нашего района. Они согласились оказать помощь горожанам. Уже началась организация пунктов обогрева возле нескольких церквей.

— Где именно? — заинтересовался я, чувствуя, как внутри поднимается облегчение от того, что дело движется.

Аграфена начала перечислять:

— Возле Крестовоздвиженской церкви на Большой Посадской, у церквей Апостола Матфея и Введенской на Пушкарской, у Князь-Владимирского собора, что у Тучкова моста и даже у Преображенской церкви в Котловской слободе. Купцы взяли на себя обязательство обеспечить горячим провиантом — супы, хлеб, чай. Никто не останется голодным. Ваш отец также выяснил, что пункты обогрева будут обустроены во всех детских садах и школах — этим занимается администрация района. Матери с детьми и пожилые люди смогут там укрыться от холода. Также будет организована раздача дров жильцам старинных домов, в которых остались печи. Хотя мне эта идея не нравится…

— Согласен. Эти печи не использовали уже бог знает сколько времени. И наверняка не заботились о трубах. Лучше уж пусть идут сюда или в школы.

Аграфена кивнула.

— Я о том же. Еще известно, что в район направляют солдат для помощи. Полевые кухни будут работать у каждого пункта, чтобы поддерживать порядок и организовать выдачу пищи.

— Это хорошо, — сказал я, хотя внутри ощущалась тяжесть. — А что с электростанцией? Есть ли новости?

На этом лицо Аграфены помрачнело:

— Пока ничего хорошего, Алексей Иоаннович. Пожар всё ещё продолжают тушить. Категория сложности — высшая. Повреждения значительные, и неизвестно, когда восстановят питание. На данный момент говорят о минимум шести часах, но это только на запуск резервных линий.

Я сжал кулаки, чувствуя нарастающее беспокойство. Эти шесть часов могут легко превратиться в сутки, а то и больше. Для зимнего Петербурга это серьёзное испытание. Хотя самое тяжелое — предотвратить панику и справиться с недовольством толпы.

— Хорошо, спасибо, — ответил я. — Феня, возвращайтесь в особняк, сообщите матери и отцу, что здесь мы справляемся.

Аграфена кивнула, но прежде чем уйти, посмотрела на купол, где внутри уже начали собираться люди. Под мягким светом барьера их лица выглядели спокойнее.

— Вы молодец, Алексей Иоаннович. Анна Николаевна вами гордится. Да и ваш отец тоже, — сказала она, добавив тепла в голос.

— Спасибо, Феня. Это наша общая работа.

Она ушла, а я повернулся к площади. Купол светился мягким ровным светом, защищая первых горожан от ветра и мороза. Таня помогала раздавать принесённые слугами одеяла — вытащили все, что можно, а Уваров проверял магические узлы барьера. Подоспело и духовенство — священник вытащил настоящий дровяной самовар и сейчас занимался огнем.

Не знаю, сколько времени прошло — меня то и дело отвлекали. Поэтому появление Иды показалось внезапным.

— Привет, Алексей!

Она быстро даже не чмокнула — клюнула меня в