мы всё-таки вписались. А спустя два перекрёстка я уже с удивлением рассматривал исторический центр какого-нибудь провинциального городка. Здания в большинстве своём имели на фасадах административные вывески, а значит, мы уже очень близко к цели. Где-то здесь наверняка найдётся убежище, способное нас приютить.

— Здесь где-нибудь тормозни, — в подтверждение моих мыслей, попросила Гюрза.

— Каждый раз удивляюсь, как тебе это удаётся, — усмехнулась Гадюка.

— Ну слава богу, я такой не один, — поддакнул я. — Тоже пытаюсь понять, как она это делает.

— Чуйка, — ответила Гюрза.

Не знаю почему, но я тоже кое-что почувствовал, а именно — холодность в общении с подругой. Странно, я вроде в последнее время не косячил. Но с вопросами к ней пока не лез, сейчас не до того. Вот как запрём за собой гермодверь, сменим одежду на сухую и набьём животы, тогда можно. Сытый человек злым не бывает.

Покинув машину, мы замерли на тротуаре в ожидании команды от Гюрзы. Она осмотрелась, пару раз покрутилась на месте и молча двинулась во дворы. Гадюка никак на это не отреагировала, в том смысле, что так же спокойно, проследовала за подругой. А вот я в очередной раз напрягся, потому как Гюрзу молчуньей не назовёшь.

Мы немного попетляли, выбрались на соседнюю улицу и снова нырнули в арку. Здесь проходила линия теплотрассы, а следом за ней расположилась неприметная будка, похожая на деревенский сортир, только исполненная из красного кирпича.

Дверь распахнулась без единого звука, что говорило о постоянном уходе. За ней обнаружилась бетонная лестница, ведущая вниз, где и начинался первый коридор. Закончился он уже металлическим спуском, который привёл нас в очередной тоннель, дважды сломанный под девяносто градусов. Вскоре мы уже задраивали герметичную переборку.

Гадюка первым делом сунулась в электрический щиток, где, пощёлкав автоматическими выключателями, подарила подземному царству свет. Подсобные помещения оказались пустыми, а вот в общей зале для спасающихся от ядерной войны царила привычная обстановка. Только вместо дровяной печи здесь стояли электрические масляные радиаторы. Диванов было аж три штуки, которые выставили буквой «п», а в образовавшемся между ними пространстве стоял сколоченный из досок стол.

Это показалось мне довольно странным. Неужели поблизости не нашлось нормального? С другой стороны, он вряд ли вписался бы сюда столь гармонично.

На полке под столешницей нашлась электрическая плита, которую, как и обогреватели, тут же подключили к сети. Там же обнаружились и кухонные принадлежности: сковородка, пара кастрюль и чайник.

Гадюка подхватила последний и ушла за водой. Гюрза молча развалилась на диване, делая вид, что меня не существует.

— В чём дело-то? — не выдержал я.

— Ничего, всё нормально, — ответила она таким тоном, что я окончательно убедился в собственных выводах.

— Ты свои женские штучки брось, — продолжил я. — Если что-то не нравится, говори как есть.

— Угу.

— Ну и сиди как дура, — отмахнулся я и пошёл переодеваться.

— Оба-на! — раздался возглас в спину. — Голые мужики!

— Губу закатай, — резко отреагировала Гюрза.

— Эй, ты чего это, подруга? — опешила от такого поворота Гадюка.

А я, кажется, начал догадываться о причинах плохого настроения Гюрзы. Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу, как она ревнует. Я ведь не раз заводил с ней разговоры о нас. Само собой, ничего такого в смысле клятв верности и вечной любви. Просто хотелось понимания, кто мы друг другу. Но каждый раз она отшучивалась и брякала что-то типа: «это только секс и ничего личного». А как оказалось, личное-то есть. Не хочет она меня делить, несмотря на всю несерьёзность наших отношений.

Хотя…

— Так, девчонки, давайте определимся. Я с ней, — указал на Гюрзу я, обращаясь к Гадюке, — и тебе здесь ничего не светит.

— Да больно надо, — фыркнула она.

— Ну вот и договорились, — кивнул я и плюхнулся на свободный диван.

Гюрза молча поднялась и отправилась переодеваться. Закончив, она повесила одежду над обогревателем и поправила второй, под моими шмотками. А когда вернулась за стол, заняла место рядом со мной. И конечно же, сделала это с независим видом, словно ничего такого только что не происходило. Гадюка, глядя на это, ухмыльнулась, но от комментариев воздержалась.

— Ну чё, может пожрать чего замутим? — разрядил обстановку я.

— Мне бы тоже переодеться не помешало, — намекнула Гадюка на то, что я здесь лишний.

— О, пардон. — Я подскочил с дивана. — Позовёте, как закончите, я пока осмотрюсь.

* * *

Только после ужина до меня дошло, что кого-то с нами не хватает. Я подорвался как ужаленный и без объяснений рванул к выходу.

— Эй, ты куда это собрался? — окликнула меня в спину Гюрза.

— Мы пленника забыли! — гаркнул я, уже находясь в коридоре.

— Да забей, всё равно не успеем, рассвет скоро.

— В смысле — забей⁈ — Я даже вернулся обратно в зал. — Его же там сожрут!

— И чё? — отрешённо спросила Гадюка, — Всё, что нужно было узнать, мы от него получили.

— Вы чё, на всю голову больные? Лучше бы вы его сразу пристрелили? На кой хрен мы тогда с ним таскались всё это время?

— Чтоб другим не достался, — заметила она.

— Так, до рассвета ещё пятнадцать минут, — бросив взгляд на часы, констатировал я. — Так что поднимайте задницы и погнали спасать человека.

— Пф-ф-ф, — с шумом выдохнула Гюрза. — Вот ты душный, мёртвого достанешь.

— А ты чё расселась⁈ — обратился к Гадюке я. — Давай тоже шевели помидорами.

— Блин, на фиг я вообще переодевалась? — забормотала она, но оружие всё-таки подхватила и неспешно направилась к нам.

Время нещадно утекало, но девчонки словно не хотели этого замечать. Гюрза неспешно, одной рукой крутила штурвал, высвобождая ригеля из скважин. Благо для этого требовалось всего пять оборотов. Но следом нас ожидала другая дверь, откатная. И там с подобным усердием мы бы как раз провозились до утра.

Я быстро смекнул, в чём подвох, и отобрал штурвал у подруги. Они специально тянули время. Я вообще подозревал, что пленник остался в машине совсем не по случайной забывчивости. Эти бестии никогда и ничего не упускали из внимания. Но зачем им это, я не понимал. Моя совесть всё ещё не позволяла поступать с людьми подобным образом. И да, я действительно считал более