Отлично! Сколько у меня воинов рядом? И как подтянуть остальных?

Я наконец-то сумел оглядеться. Было уже совершенно темно, и только высоко в горах тёк багровый ручей огненного перевала, да впереди, там, где стояли враги, горели факелы.

Когда гора открылась, выпуская меня, найманы терия Вердена увидели свет и заорали. И сейчас в их тёмной массе нарастало какое-то опасное движение.

Перевал, словно бы заражаясь от блеска факелов, замерцал и вспыхнул. Почему же я не спросил у тени про перевал⁈

— По-моему, найманы терия Вердена готовятся на нас напасть, — сказал Нишай.

— Загоняй наших внутрь! — прошипел я. — Гора примет воинов и даст им то, зачем они пришли! Оружие!

Нишай создал между ладонями слабенький свет, чтобы указать воинам вход в пещеру.

— Вперёд! — скомандовал я. — Гора даст вам мечи! Возьмите их!

«Безлошадные» найманы послушались. Потянулись ко входу.

— Но волчат-то у них нет, — прошептал Нишай.

— А и не надо, — прошептал я в ответ. — Если будет чем отбивать молнии — до утра мы продержимся. Тянем время, пока наши получат драконьи мечи. Надо ещё и всадников туда запихать! Чем больше у нас будет мечей, способных отбивать молнии, тем лучше.

— Ты видел Дьайачы? — перебил Нишай.

Ему чесалось узнать, что я устроил внутри пещеры. Почему она сначала закрылась, а теперь вдруг открылась?

— Видел!

Я оглядывался, пытаясь сообразить, где вторая часть нашего отряда?

Найманы вместе с волками остались где-то слева, примерно шагах в пятидесяти, если я верно запомнил. А вот люди Сурлана где-то совсем рядом стоят. Но где?

Проклятая темнота! Волки, скорее всего, легли. Бедняги сейчас ничего не видят, попробуешь поднять — пойдут в отказ. Но Мавик же пришёл на свет горы, не расклеился?

Может зажечь огонёк в ладонях, как Нишай? Но поймут ли наши, что нужно идти сюда?

— Что она сказала тебе? — не отставал мастер чёрного слова, мешая думать.

— Мы с ней поспорили… — отозвался я рассеянно.

Надо было как-то подать своим понятный сигнал. Чтобы враги не поняли, а Сурлан догадался…

— Поспорили? Она слушала тебя и говорила с тобой? — Нишай встряхнул меня за плечи, и Мавик предостерегающе заворчал.

Пришлось пояснить.

— Запоминай! — выдохнул я. — Это никакой не дух горы. Это — сама гора. Её камни созданы из того, что делает людей людьми. Из той силы, что заставляет нас думать, жить, искать ответы на вопросы: кто мы и зачем здесь. Запомнил?

— Запомнил, — серьёзно кивнул Нишай. — А откуда она взялась?

— Люди создали её своими мыслями и делами. И теперь она решила, что должна править вами, как правят боги.

— Её создали люди? — поразился Нишай. — Но… — он посмотрел на свои слабо светящиеся ладони. — Чем?

— Тем, что вы делаете, как люди, — терпеливо пояснил я, хотя хотелось на него заорать.

Нашёл, понимаешь, время!

Нишай почуял моё раздражение и растерянно замолчал.

Я хлопнул его по плечу:

— Включай соображалку, колдун! Вы создали бога из самих себя, из своих лучших поступков, из любви, верности… Но люди не совершенны, и бог получился тоже не самый умный, понимаешь?

— Нет, но я постараюсь запомнить, — закивал Нишай. — Значит, она возникла так же, как возникает власть?

Он озадачил меня этим сравнением. Но, поразмыслив секунду, я тоже кивнул.

— Ну да. Люди получают ту власть, которой достойны. И тех богов, на которых хватило ума.

Пока мы говорили, все наши «безлошадные» найманы вошли в пещеру, а Мавик отлип от меня и бродил у входа, нюхая камни и вздыбливая шерсть.

Он уже бывал здесь щенком. Наверное, его мучили воспоминания.

А что если послать Мавика за всадниками и охотниками Сурлана?

Волк не ложится и делает вид, что темнота не пугает его. А вдруг он не совсем утратил ночное зрение? Бурка же говорил, что многое зависит от возраста, когда волчонка забрали от матери?

Я посмотрел в сторону врагов и нахмурился — факелов стало больше, и я различил фигуру терия Вердена — по сияющему амулету.

Колдуны явно стояли рядом с правителем, но их чёрные одежды терялись во тьме, а Верден светился, как маячок.

Доносились и звуки — терий Верден переговаривался с колдунами. О чём — было неслышно, но явно не медаль мне на шею вешать собрался.

Подойти бы в темноте поближе и три башки сразу отрезать. И дело с концом.

А в пятьдесят мечей наши и без меня потом отобьются от молний.

Главное, чтобы все они взяли оружие. Тут не обязательно быть фехтовальщиком, шарик молнии можно принять на лезвие и без подготовки.

— Чего ждёт терий Верден? — спросил я Нишая.

— Пока воины выйдут с волчатами, — пояснил колдун. — Попробовав молока, звери начинают расти прямо на глазах, тут уже мешками не обойдёшься. Он увидит, что никаких волчат у нас нет, и… Видишь, воины уже построились? Шудур чует, что дело нечисто.

— Плохо, — сказал я.

— Ну, не совсем. Гора всё-таки открылась, — не согласился Нишай. — И если она даст нам пару дюжин драконьих мечей… Плохо только, что слишком темно. Волки легли, и если Шудур поднимет в небо драконов, биться они не смогут. Один твой Мавик дурит и изображает, что не боится мать Темноты.

— Эй ты, «сиятельный» Нишай⁈ — заорал Шудур. — Скоро ты там? Пусть твои воины выйдут с волчатами и примут присягу!

— Скоро! — крикнул Нишай. — Сейчас гора их отпустит сама! Я ей не волен приказывать!

— Мавик! — позвал я и обнял подбежавшего волка. — Иди к Сурлану! К волкам! Веди всех сюда! К горе!

Волк посмотрел на меня укоризненно — возле горы было все-таки намного светлее.

— Я знаю, что там темно. Не бойся. Тьма — не ест волчат. Беги по запаху! Пусть наши идут сюда. Пусть войдут в гору и возьмут там оружие. Нам нужны все воины! Сурлан, охотники, волчьи всадники! Ты понимаешь?

Мавик прижал уши, вывернулся из моих рук. Прыжок: и он растаял во тьме.

— Умница, — прошептал Нишай. — Он понял. Но терий Верден увидит, что все наши силы подходят к горе. Здесь больше света, и видят они нас лучше, чем мы их.

— Значит, наместника нужно отвлечь!

Я посмотрел