Папа сложил руки на груди.

— Учтите, я не хочу, чтобы вы вляпались во что-то опасное. Ред может постоять за себя, а вот ты, Минимун, рассыплешься, стоит кому-нибудь дунуть посильнее.

Ред потащил меня с кухни.

— Да что тут может быть опасного? — Он подмигнул мне. — Не беспокойся из-за нас, пап. Ни во что мы не вляпаемся! Вот сейчас Минимун учтет этот новый случай в своих вычислениях и тут же найдет связь, и мы звякнем в полицию. Тогда мы от него наконец избавимся, и все пойдет, как всегда.

— Как всегда… — с тоской вздохнул Папаша. — Твои бы слова да богу в уши…

Мы пошли в спальню. Ред втолкнул меня внутрь.

— Ладно. У тебя есть все, что ты просил. Все файлы просмотрены, ты посетил места преступлений и получил свой компьютер. Сколько времени тебе нужно? Полчаса?

Так-так… Похоже, гостеприимство семьи Шарки имеет свои пределы.

— Ред, все не так просто. Целостной картины пока не складывается.

— Ну, лучше бы ты до чего-нибудь додумался, Минимун, потому что лично я понятия не имею, что делать. Если ты ничего не выжмешь из этих файлов, нам крышка.

— Не волнуйся, мы еще повоюем. У меня есть кое-какие идеи…

Ред надул щеки и с шумом выдохнул.

— Хорошо. А то я начал беспокоиться — может, ты вовсе не такой умный, как болтаешь.

Я «выстрелил» в Реда из двух пальцев, сложенных пистолетом.

— Сказал же, не волнуйся.

— Мне казалось, мы договорились насчет этой дурацкой стрельбы.

— Извини.

— Ладно, даю тебе час. Знаю — вы, умники, любите думать в одиночестве.

— Правильно.

Дверь закрылась, и я остался один наедине со своими идеями, которых на самом деле у меня не было.

Один в чужой комнате. В чужом доме, где живут чужие мне люди. А у дома дежурит полиция. Вот уж повезло, ничего не скажешь.

Неудача совершенно выбила меня из колеи. Я ведь делал все, как меня учили, — и потерпел поражение. Выходит, я ни на что не гожусь. Значок в моем кармане — просто кусок металла. Грош ему цена, если я не смогу разгадать эту загадку.

Что у меня есть? Куча материалов по преступлениям, жертвами которых стали молодые люди и девушки. Молодые. Вот связующее звено, но что с него толку? Не составлять же досье на каждого жителя Локка, кому не исполнилось… скажем, тридцати. Некоторые жертвы учились в нашей школе Святого Иеремии. Другие нет. Большинство были подростками, но вот теперь и эту закономерность разбила изящным пируэтом Изабель Френч, которой перевалило за двадцать.

Что еще? Должно же быть что-то еще…

Я не высокий. Я не крутой. Я не могу участвовать в спортивных состязаниях. Я могу лишь быть детективом. Только это отличает меня от остальных.

Связь. Какая-то связь. В чем она?

Я снова проглядел отобранные распечатки. Водил пальцем по строчкам, чтобы не пропустить ничего. Сопоставлял даты рождения. Адреса. Основные приметы. Все впустую. Между жертвами не было ничего общего. Все никуда не годится, и я ни на что не гожусь.

Бернстайн говорит: «Иногда вы уже знаете разгадку, но не догадываетесь об этом. Прислушивайтесь к своему подсознанию. Позвольте интуиции направлять вас».

Для меня это всегда звучало как что-то вроде «используй Великую силу, юный Скайуокер», но сейчас я был в отчаянии. А вдруг мое подсознание и впрямь уже знает, что происходит? От меня требуется одно — сделать так, чтобы это знание как-то проявило себя.

Граф Альберт Ренар, знаменитый французский криминалист, использовал разные методы, чтобы освободить свое подсознание. В одном из них используются карта местности и дротики. Не сумев вычислить, где прячется преступник, Ренар с завязанными глазами метал дротики в карту Парижа. И очень часто адрес оказывался точным. Ренар объяснял свои действия так: подсознание находит ответ первым, а ждать, пока и сознание врубится, часто нет времени.

Может, этот метод сработает и на фотографиях?

Я отпечатал со всех файлов фотографии в формате А4 и прикрепил к стене кнопками. Что метать? Ближе всего к дротику был циркуль в коробке с карандашами и другими школьными принадлежностями.

«Это нелепо, — говорил я себе, натягивая на голову наволочку. — Это не сработает, не может сработать».

Я встал на расстоянии двух метров от фотографий и на мгновение приподнял наволочку, определяя общее направление.

Только бы Реду не вздумалось вломиться в комнату!

Я опустил наволочку на лицо. Теперь я видел лишь светлое пятно лампочки и плетение хлопчатобумажной ткани.

На мгновение я замер, взывая к своему внутреннему голосу, или интуиции, или как там еще называют эту загадочную силу, затем размахнулся и метнул циркуль. Тот ударился в стену и срикошетил от нее, едва не задев мое ухо. И как прикажете это толковать? Что хотело сказать подсознание? «Сдавайся, идиот, пока сам себе лоботомию не сделал»?

Однако я не отступил. Пришлось бросить циркуль еще раз шесть, прежде чем он воткнулся в одну из фотографий. Циркуль вошел глубоко в стену и все еще подрагивал, когда я стянул наволочку. Острие вонзилось в фото с Эйприл, но удивительным образом не задело ни ее, ни Мэй, стоявшую рядом, а угодило прямо в лоб девочке, стоящей далеко на заднем плане, у школьной двери. Это была еще одна жертва загадочных преступлений. Мерседес Шарп.

— Ой! — Я выдернул циркуль, чувствуя себя едва ли не убийцей. Хорошо, что это всего лишь фотография. — Прости…

Я внимательно изучил девочку с дыркой во лбу. Она улыбалась, но вовсе не типичной девчоночьей улыбкой. Скорее это был злобный оскал…

«Тебе чудится, — одернул я себя. — Ты принимаешь желаемое за действительное».

Я бросился к компьютеру и с помощью фотошопа обрезал все лишнее, оставив одну Мерседес. С этой своей усмешкой она выглядела довольно мерзко. Ее черные волосы были заплетены в косу, поверх школьной формы накинута яркая спортивная куртка.

А если я зря трачу время? Может, в этой фотографии и нет ничего особенного…

Я пристально вглядывался в снимок в поисках разгадки или хотя бы намека на нее. Открытые босоножки, сумка через плечо, из-под клапана сумки виднеется белая раковина наушника…

«Дай мне подсказку, — безмолвно умолял я снимок. — Хотя бы крошечную… хоть что-нибудь…» Может, стоит снова бросить циркуль?.. Ага, и бросать до тех пор, пока не изорву все фотографии в клочья…

— Ну, — послышался голос Реда за спиной, — это и есть наш великан?

Ред вернулся. Мое время истекло. Остается одно — признать свое поражение.

— Честно говоря…

Ред заглянул мне через плечо.

— А, Мерседес. Знаешь, Минимун, она