Шрифт:
Закладка:
Звучит следующий трек, стиль немного отличается от всего, что звучало ранее. Ритм медленнее, но жестче. Брови Ромы и Вовы нахмурены, взгляды воинственны. Темп и подача вводят в недолгий ступор, народ радостно машет руками под стилизацию уличного рэпа прямиком из двухтысячных.
Дима пятится к столу, и я не сразу понимаю, что происходит. Из толпы выныривает Рождественский и сжимает кулаки.
– Я просил убрать ее из программы! – рычит он, грозно глядя на Диму.
– И я передал твою просьбу, но мы отвергли ее на общем совете!
– Что за общий совет без меня?!
– Спокойно, братан! В конце концов, этот трек больше не твой, и слушателям он нравится! Только посмотри!
Парни и девушки у сцены открывают рты, четко попадая в слова. Отдача эмоций такая, что даже мурашки бегут по телу.
Точно бинты плачут кровью, но не долго!
Раны заживают быстро, как у волка!
Жадно впитывая витамин, один на один
В лабиринте твоих руин!
Марк недовольно раздувает ноздри и смотрит на меня. Его трек? Текст тоже его? Неужели я смущаю серого жителя леса? Запрокидываю голову, изображая воющего волка, и хихикаю под хмурым взглядом Марка, но проходит всего мгновение, и он сбавляет обороты. Хороший мальчик.
Рома и Вова вновь зачитывают куплет и на середине убирают от лиц микрофоны, направляя их в зал. Толпа скандирует строки, и Марк прикрывает глаза, ненадолго замирая. Нет выше похвалы, чем безоговорочное принятие, когда не хочешь менять что-то или добавлять, когда созданное находит отклик в сердце и душе. Как бы Марк ни ершился, ему льстит то, что происходит. Собираюсь встать, чтобы подойти к нему, но меня опережают. Невысокая светловолосая девушка в алом коротком комбинезоне по-свойски хватает Марка за руку, оборачивая тонкие пальцы вокруг его татуированного предплечья. Марк смотрит на нее и что-то говорит, лукаво улыбаясь, а я откидываюсь на спинку стула, вжимая лопатки в тонкие металлические перекладины. Не так уж и долго Рождественский в одиночестве бродил. Хотела бы я удивиться, но еще не отупела до такой степени. Неделю назад он точно так же подцепил Дарину, потом меня. Общения ему не хватает, яйца гудят. Бедняга.
– Ник Мышелов! – кричит алая подружка. – А можно фотку?!
– Конечно! – довольно вопит Коля, вскакивая со стула.
Девушка тянет Марка за собой, но он освобождается от ее хватки и отправляет на фотосессию одну. Оборачивается и натыкается на мой внимательный взгляд.
– Симпатичная! – выкрикиваю я и запиваю неожиданную горечь.
Марк едва заметно напрягает челюсть и приподнимает уголки губ в нервной полуулыбке. Через пару минут он забирает свою подружку, пляшущую вокруг Коли, и уходит вместе с ней, растворяясь во вспышках танцующего света.
В действиях Марка не было надменности или жалящей ядом провокации. Он не пытался нарочно зацепить меня, иначе бы остался здесь, в зоне видимости, и я не понимаю, что чувствую: удовлетворение или раздражение. Марк просто живет так, мне ли не знать, ведь я видела, на что он способен, прочувствовала на себе силу его очарования. Между нами определенно что-то есть, но этого мало, чтобы менять и ломать привычные границы. Мне этого и не хотелось бы. Ни для себя, ни для кого-то другого. Каждый сам выбирает, как ему жить, определяет уровень дозволенного и желанного, и для Марка высшая точка комфорта – это его свобода. А во мне, по всей видимости, он чувствует угрозу. Возможно, боится, что я стану второй Соней или более страшным воплощением разочарованной женщины. И я сама не могу дать четкого ответа, так это или нет.
Я запуталась, давненько такого не было. Что нужно мне? Для чего? Почему? Правила игры вдруг стерлись, а без них невозможно победить. Девушки, с которыми развлекается Марк, имеют одно существенное преимущество – с ними он сам может решить, сколько времени они проведут вместе, а со мной нет. Я сестра его лучшего друга, живу с ним в одном доме. Да, это действительно может стать отягчающим обстоятельством, в случае если что-то пойдет не так. Все донельзя логично и прагматично, но мне почему-то до красных бликов в глазах хочется найти Марка. Стащить с его колен девицу и закричать прямо в лицо, что он трус! А потом схватить за голову и…
«Я тебе не сдамся», – слышу в мыслях его уверенный голос.
Залпом допиваю виски и поднимаюсь с места. Стоит немного размяться и вытанцевать злость. Скучающие девушки под градусом могут быть опасны для общества. Кто знает, какая из тысячи противоречивых мыслей может воплотиться в жизнь? Больной палец ноги ноет, но алкоголь достаточно притупляет ощущения, чтобы не обращать на это внимания. Дима и Коля подхватывают мой кураж, даже притихшая крутышка Настя выходит на танцпол. Отрываемся под завершающие концерт треки, тело покрывается легкой испариной, голова пустеет. Коля попадает в плен высокой брюнетки, Настя куда-то исчезает, а Дима возвращается за стол и с серьезным видом смотрит в телефон. Я же отправляю воздушные поцелуи дуэту «Сочь», которые прощаются с фанатами, желают классной ночи и покидают сцену под громкие аплодисменты.
Электронная музыка сотрясает стены, вечеринка меняет стиль, а танцпол редеет. Опускаюсь на стул рядом с братом. Цветные огни скользят по его напряженном лицу, и я заглядываю в экран его мобильника, но успеваю прочесть только имя отправителя и первую строчку сообщения.
Соня: «Дим, я не знаю, что мне делать…»
Брат переворачивает телефон и упирает задумчивый взгляд в пустоту.
– Что случилось? – Я даже не пытаюсь скрыть недовольство.
– Мне нужно уехать.
– Золушка в беде?
– Ди…
– Ты не обязан ее спасать. Она сама напридумывала себе проблем и причин для страданий, – жестко заявляю я.
Дима прячет телефон в карман и опрокидывает в себя шот, ставит пустую рюмку на стол и смотрит на меня. Трещины печали ползут по родному лицу, но в глазах грозовые тучи уверенности:
– Делай то, что хочешь, чтобы потом не жалеть. А если жалеешь, то найди силы простить и отпустить.
– Цитируешь нашу мать? – усмехаюсь я.
– Вызвать тебе такси?
– Нет. Я останусь с ребятами.
– Обидишься?
– За кого ты меня принимаешь?
– Тогда я…
– Вперед, герой! – хлопаю его по плечу. – Если снимешь чары, то получишь принцессу.
– А если нет, то забухаю с драконом.
– Это я-то дракон?!
– Если тебе станет легче, то чешуя у него розовая. С блесточками!
– Ой, все! Вали уже!
Дима целует меня в висок
