Большинство из нас все-таки наутро были бодрячком. Однако те, кто все-таки успел выпить на празднике, поднимая стаканы во время каждого тоста, сейчас за это жестко расплачивались. Сонное состояние, которое не удавалось «стряхнуть» с себя никакими разминками, гудящая голова, общая расслабленность и прочие прелести похмелья, пусть и небольшого — это не то, что желательно испытывать спортсмену в день соревнований.

«Все-таки хорошо, что эти придурки вчера приперлись нам праздник портить», — подумал я. «Если бы не они, эти любители напитков успели бы употребить все, что привезли, и тогда было бы еще хуже. Сейчас-то у них есть шанс хотя бы к обеду раскочегариться, а уж к своим выступлениям-то совсем отойдут. А то бы до вечера с кровати не могли подняться».

— Ну что, орлы, все готовы? — Бодрый и веселый Григорий Семенович заглянул к нам в комнату. — Если кто забыл, сегодня едем выступать в Раменское! Следите за временем. Автобус придет за нами ровно в двенадцать ноль-ноль. Опаздывать, как вы понимаете, нельзя — кто опоздает, тот будет подводить всех остальных.

— Что вы, Григорий Семенович, — улыбнулся Сеня, — мы же понимаем, что дело серьезное. Да и куда тут опаздывать-то — не ехать же к этому автобусу через пол-Москвы, на улицу только выйти.

— Это верно, — кивнул тренер, — но знаешь, какие таланты у нас бывают — из раздевалки в зал и то опаздывают на десять минут. А здесь дело действительно серьезное. Имейте в виду, что соперники у вас будут сильные, и схалтурить не получится. Зато по итогам соревнований будут присуждаться звания и разряды, так что для тех, у кого их пока нет — это отличный шанс их получить.

— А у кого есть? — подал голос Бабушкин.

— А тебе-то что? — хохотнул Григорий Семенович, потом по-пенсионерски крякнул и добавил: — Для тех, у кого звания уже есть, сегодняшние выступления — отличный задел, чтобы заявить о себе в преддверии первенства страны и Спартакиады. Кто особенно хорошо себя проявит сегодня — поедет на сборы на Кавказ. Ну да ладно, чего нам сейчас шкуру неубитого медведя делить? Лучше собирайтесь и настраивайтесь на работу. Мне еще остальным надо сказать. А через пятнадцать минут жду всех на линейке в зале. Будут общие объявления — ну и так, по мелочи, вдруг кто-то что-то забудет, — с этими словами тренер вышел из комнаты.

На линейке вместе с остальными в строю обнаружился Денис Бабушкин. Динамовцы вовсю похихикивали над таким упрямством, но это его, кажется, нисколько не волновало. С каменным лицом он ждал тренера, как все, как будто ничего с ним и не происходило.

— Ну что, все собрались? — Григорий Семенович бодрым шагом вышел из тренерской и направился к нам. Увидев Бабушкина, он удивленно спросил:

— А ты-то чего сюда пришел? Я собирал только участников соревнований. Сегодня — только оргвопросы, тренировки не будет.

— Я, это… я… — никогда мне еще не доводилось видеть Бабушкина таким растерянным и смущенным. — В общем, Григорий Семенович, пожалуйста, дайте мне шанс!

— Какой же тебе шанс-то нужен? — тренер, кажется, изумился еще сильнее. — Правила отбора ты знаешь. Критерии присуждения баллов тоже. Не прошел по баллам — ну извини, винить тебе некого. А брать абсолютно всех я не могу, даже если б и хотел — там все равно количество мест ограничено. Так что не обессудь, друг мой, но сегодня ты остаешься дома. Если к следующим соревнованиям подготовишься получше — то, как говорится, добро пожаловать.

— Ну пожалуйста, Григорий Семенович, — Бабушкин сделал умоляющие глаза. — Ну смотрите — вдруг там с кем-нибудь что-нибудь случится? Ну там, травму получит или плохо себя почувствует? Нет, я, конечно, надеюсь, что со всеми ребятами будет все в порядке, но все-таки это же жизнь, всякое может быть? А я буду подстраховывать — выйду запасным, в случае чего.

— Запасным, говоришь… — задумался Григорий Семенович и обвел взглядом всю нашу линейку. — Ну что ребята? Возьмем Бабушкина? Отдаю его судьбу, так сказать, в ваши руки, как решите — так и поступим. Готовы, чтобы у вас был такой запасной боец?

Ответом ему было тяжелое молчание. Скорее всего, пацаны онемели просто от неожиданности. А тут к тому же еще была опасность оказаться между двух огней. С одной стороны, не поддержишь Бабушкина — и кто его знает, чего потом можно будет от него ожидать. Он такой тихий и послушный, только когда возникает опасность для него самого, а потом, чуть только ситуация выправится, снова начинает вести себя, как хозяин джунглей. А с другой стороны, Григорий Семенович явно не горел желанием брать его на соревнования — и неважно, в какой роли. Бабушкин успел надоесть не только другим воспитанникам, но и тренерам, которые все меньше говорили о нем, как о главной надежде «Динамо». Поэтому тренер и решил заручиться, так сказать, «поддержкой зала». А если действительно так случится, что Денису придется выйти запасным, а он, так и не восстановившись до конца после своих алкогольных приключений, опозорится на всю Москву? Тогда получится, что в поражении «Динамо» виноваты сами бойцы, которые попросили себе в запас именно этого кандидата.

Сделать такой выбор было действительно нелегко. Тишина затягивалась, пауза становилась уж чересчур длинной и напряженной. Шло время, а нам еще нужно было успеть собраться. Что ж, придется снова брать ситуацию в свои руки.

— Григорий Семенович, — заговорил я. — Мне кажется, тем людям, кто признает свои ошибки, нужно давать еще один шанс.

Бабушкин удивленно посмотрел в мою сторону. Наверняка он не ожидал такого «заступничества» именно от меня.

— Ты думаешь? — с интересом посмотрел на меня Григорий Семенович. — Ты лично готов за него поручиться?

— Я думаю, что Денис хочет попросить прощения за свое поведение, — неожиданно для самого себя сказал я. — А повинную голову, как говорится, и меч ведь не сечет.

— Хм, — кажется, нашего тренера начинала забавлять вся эта ситуация. Он взглянул на Бабушкина: — А что, Денис? Прав Миша или нет?

— Ну, в общем, да, — отозвался Бабушкин. — Я, это… в общем, простите меня, Григорий Семенович. Я был неправ… короче, неправильно себя вел. Больше такого не повторится, только дайте мне еще один