более не казался столь леденящим из-за ласкающих кожу языков пламени, но тепла от них было недостаточно, чтобы покрасневшие уши и онемевшие пальцы на ногах оттаяли и перестали щипать. Люди замерзли, устали и из последних сил боролись с желанием спать — надолго их энтузиазма не хватит.

Ориентируясь при помощи зрения, процесс поисков шел в разы быстрее. Миновало чуть более четверти часа, как отряд уже был нагружен бревнами и сухой корой под завязку, не считая состоящего из шестерых человек прикрытия: каждый из них нес в руке по большому факелу, во плоти являющемуся всего лишь двумя внушительными обернутыми опавшей листвой и превратившейся в солому травой палками, соединенными воедино. Когда свет тускнел, огню приходилось скармливать ветки, шишки и прочую подходящую для растопки мелочь, после чего тьма вновь отступала на несколько минут.

Источающие первобытный ужас монстры держались поодаль от незнакомых существ, не отваживаясь подойти ближе, но вместе с тем и не отступая окончательно, будучи движимыми звериными инстинктами. Наварх не сомневался, что обратный путь до лагеря обойдется без приключений, однако продолжал держаться настороже, не расслабляясь ни на секунду — стоило торжественной мысли, что сегодня обойдется без новых жертв, промелькнуть в его голове, как ночной воздух разорвала мольба о помощи. Аминтас застыл на месте и затаил дыхание, прислушиваясь к собственному истошному крику.

— Они выманивают оставшихся в лагере! — осознал он. — Бегом за мной! И не вздумайте бросать древесину — сейчас она дороже стали!

Воины стремглав кинулись к собратьям, надеясь успеть перехватить их до того, как ловушка захлопнется. Преодолевая хлестающий по щекам поток ветра, перепрыгивая кочки и ямы, обегая раскидистые растения, Амин и Одис вырвались вперед и первыми услышали звуки завязавшегося боя: около берега, где песок соприкасался с зелеными коврами, несколько фигур отчаянно защищались от порхающих в воздухе существ. Когда до места сражения оставался всего десяток ярдов, Одиссеус прищурился, пытаясь разглядеть происходящее впереди, из-за чего споткнулся о труп человека и едва не упал — выпавший из его рук и превратившийся в тлеющие угли факел приземлился рядом с сушняком.

Разъяренный Аминтас, в чьем сердце смерть каждого подчиненного отдавалась болью, сравнимой лишь с потерей собственного ребенка, вихрем налетел на противников, пытаясь достать острием меча всех и сразу. Уклонившись от взмаха огромным крылом, он приставил излучающий свет факел к шее монстра, оставив на его коже ожог, и с изумлением отпрянул, не сразу осознав, кто или что находится перед ним. Обнаженная девушка необыкновенной красоты имела нетронутую до сего момента ни болезнями, ни травмами кожу, а из ее спины росли два широких крыла, покрытых серыми перьями. Кровожадное создание, спрятавшееся в невинной деве с изящными руками и аккуратными пальцами, выдавало себя бездушными глазами и нижней частью тела, несомненно, позаимствованной у другого смертоносного порождения крови и плоти Богов — невероятно мощные лапы со способными резать камень когтями и длинный хвост с кисточкой на конце являлись характерными чертами внешности грифонов.

Заминка обернулась для Ликайоса болезненным ударом в грудь, отбросившим его на несколько ярдов назад. Задыхаясь и кашляя, он катался по земле в попытках разорвать на себе одежду, которая, казалось, сдавливала легкие и мешала сделать ему полноценный вдох.

— Их слишком много, отступаем! — раздался где-то поблизости ненастоящий голос наварха.

— Не слушайте этих тварей! — Элиод надрывал глотку, раздавая приказы. — Выполняйте свой долг!

Он склонился над Аминтасом, что судорожно расчесывал горло и отчаянно выдавливал из себя нечленораздельные хрипящие звуки, и схватил его за плечи:

— Успокойтесь! Дышите глубже! — Пришедший на помощь Эл даже не успел закрыть рот, как вдруг оказался вспорот когтями спикировавшего монстра от живота до грудной клетки.

Полуженщина-полугрифон взмыла в воздух вместе с мертвой тушей, из которой хлестала кровь, и выпадали потроха, триумфально бросила ее к ногам Амина и кинулась вниз, целясь в его шею.

Ликайосу, наконец, удалось вдохнуть полной грудью, и он ушел из-под атаки за мгновение до того, как лишился бы головы — нырнув под брюхо приземлившегося существа, мужчина схватился за мягкий хвост, резко развернулся и нанес молниеносный удар мечом в спину, пронзив сердце девушки. Обмякшее тело свалилось прямо на останки Элиода, прикрыв изувеченный труп забрызганными краснотой крыльями.

Начавшийся с оброненных в спешке угольков пожар разгорелся до опасных масштабов — яркий свет играл людям на руку, помогая немногочисленным лучникам попадать точно в цель, а преобладающей пехоте успешно отбиваться от ловких созданий и совершать ответные выпады. Для миловидных, но жестоких и безжалостных существ неизвестные оранжевые языки, испускающие едкий дым и причиняющие мучительную боль, напротив, стали причиной путаницы в воздухе и прямых столкновений друг с другом — численность монстров стремительно таяла.

Пришедший в себя Аминтас без колебаний повторно окунулся в самую гущу событий, оказавшись плечом к плечу с Одисом — под прикрытием лучников, они вступили в бой сразу с несколькими врагами. Перепачканный в крови, с обезумевшими глазами и звериной улыбкой, наварх напрочь забыл про холод, таинственную силу, способную с легкостью уничтожить всю команду на расстоянии, и на некоторое время, наконец, перестал чувствовать поедающую его ответственность. Он сфокусировался на когтистых лапах и примитивных деревянных копьях, неспособных причинить вред людям в легкой броне, вкладывая в каждый удар мечом сдерживаемый многие годы гнев. Действуя слаженно, Амин и Одиссеус собственноручно прикончили пятерых монстров, а летящие из-за их спин стрелы сбили еще трех на подлете. Понеся численно небольшие, но ощутимые потери, Смотрящие выполнили свое предназначение, суммарно убив не менее двух десятков особей — побитые и лишившиеся невосполнимой части стаи остатки существ трусливо бежали в родной мрак, быстро превратившись в неразличимое темное пятно на небе.

— Хорошо сработано. — Запыхавшийся Ликайос кивнул Одису и нагнулся, чтобы поднять кое-что с земли.

Помимо самих трупов, на песке остались лежать несколько конечностей, голова и даже одно отрубленное крыло — вообразить, что навсегда застывшее лицо привлекательной девушки всего полминуты назад было частью единого целого с лапой пернатого создания, теперь казалось непосильной задачей. Воспользовавшись клинком в качестве ножа, Аминтас сделал два глубоких надреза и с трудом выдернул из отсеченной конечности черный коготь длиной примерно в двенадцать сантиметров. Он аккуратно коснулся его конца подушечкой пальца и резко отдернул руку, больно уколовшись. Вытерев коготь от крови, мужчина закрепил его на поясе таким образом, чтобы он торчал острием наружу и не мог навредить своему новому владельцу.

— Несите бревна к лагерю! — приказал наварх. — Все трупы