состоит на службе у аристократов или занимается какими-то своими делами. Собственно, мне хватит даже того, что всего лишь каждый десятый маг Империи решиться увеличить свои магические способности на четверть, найдя для покупки моих артефактов соответствующее количество золотых.

Казалось бы, а что я могу добавить в создание артефактов, если за них взялись такие зубры артефакторики.

Оказалось, могу.

Дорогой товар должен выглядеть дорого, а такого понятия, как дизайн, в этом мире ещё нет.

Так что, над утилитарной формой и видом будущих серийных артефактов мне пришлось изрядно попотеть, исчеркав не один десяток листов бумаги, но результат того стоил.

Суровое украшение приобрело агрессивные формы и целую вязь символов, загорающихся определённым светом, если на них направить частичку Силы, сдобренную толикой своей основной Стихии.

Так-то, чисто понты, но это лишний шанс показать тем же наёмникам, как сам комплект артефактов, так и магию, которой они владеют.

Вангую, что маги, которые смогут показать такой комплект артефактов, будут гораздо чаще востребованы, доказывая тем самым свою бо́льшую полезность, что наверняка скажется и на величине оплаты их услуг.

Вот только я опасаюсь, что просто так мне эти артефакты продавать не разрешат. Нет, что касается армии, там без вопросов, а вот на внутренний рынок…

Местные дворяне, а тем более, столичные аристократы, уже почуяли воздух свободы. Среди столичной молодёжи стало модно фрондировать существующий государственный строй, предлагая взамен монархической Империи этакое парламентское управление, где Императору будет отведена роль свадебного генерала.

К счастью, некоторая часть молодёжи потом попадает в армию и осознаёт пользу и правильность субординации. Тем не менее, этот огонёк тлеет уже не один десяток лет, и как по мне, не без участия соседних стран.

Так что продавать артефакты, серьёзно усиливающие магические способности, придётся с разбором. Скорей всего, меня это просто заставят делать и будут держать под строгим контролем.

Вряд ли мне позволят усиливать новыми артефактами дружины аристократов, если хорошенько подумать и вникнуть вглубь тех процессов, которые нынче происходят в Империи.

Император сейчас заинтересован в том, чтобы начать урезать права аристократов, одновременно усиливая государственный аппарат из чиновников и служащих, которые будут напрямую от него зависеть и послужат точкой опоры для централизованной власти.

Пока же в Империи наблюдается вяло текущая трансформация государственного механизма, но всё это происходит при определённом паритете сил, где каждая из сторон просто не готова реально предсказать свои шансы на победу или поражение.

Мои новые артефакты вполне способны нарушить это шаткое равновесие, прилично усилив или дружины Кланов, или императорскую гвардию.

* * *

Вернулся я домой лишь на следующий день.

Пообедал, пообщался с семьёй, ответил примерно на сто девяносто вопросов Мари и начал собираться в Приграничье.

По моим расчётам отряд сегодня должен вернуться из очередного, необременительного рейда, так что мой рюкзак на этот раз был тяжело нагружен отличным вином и Егерским Бальзамом.

Пересменка у парней состоится со дня на день, так что мне самое время посмотреть, как пойдёт процесс формирования нового состава и, если потребуется, внести коррективы.

А в планах — посидеть со сослуживцами у костра, да под вино и шашлычок обсудить новости и проблемы.

Маячок у меня установлен в мастерской Элины. В отдельном закутке, который я перекрыл крепкой дверью и защитил её достаточно мощным артефактом.

— Солнышко, я прибыл, — открывая дверь, оповестил я свою конкубину, чтобы не испугать мою художницу ненароком, — А что случилось? — тут же пришлось мне спросить, когда я увидел её мордашку, опухшую от слёз.

— Отряд, — попыталась Элина начать, но спазмы сдавили ей горло, — Они не вернулись, — продолжила она, когда отдышалась, и тут же снова пустилась в рёв.

— Всё будет хорошо, — на бегу попытался успокоить я её, сдёргивая с плеч позвякивающий рюкзак.

Успокаивать и выяснять что да как, времени нет. Конкубина собралась порыдать всерьёз, а значит — это надолго.

Что случилось, удалось выяснить у первой же попавшейся майри.

— Что с отрядом?

— Они должны были вернуться позавчера вечером, но их до сих пор нет, — чётко и по делу доложила девушка.

— Какие новости были?

— Кроме того, что завтра утром из гарнизона к нам выедут вновь прибывшие маги, пока больше никаких.

— Как тебя зовут? — невольно восхитился я тому, как девушка кратко и по делу говорит лишь то, что мне действительно нужно знать.

— Лайма.

— Когда вернёшься в Белговорт, обязательно найди меня и напомни, что я хотел предложить тебе работу. А сейчас распорядись, чтобы мне какую-нибудь лошадку оседлали по-быстрому, — развернулся я в сторону нашей с Федром комнаты, где у меня хранилась вся амуниция.

Нет, не то, чтобы я уже окончательно принял решение насчёт того, чтобы стать послом, но в одно лицо мне там однозначно не справиться. Нужна будет команда, хотя бы какая-то минимальная, а девушка, которая умеет кратко излагать самое главное — это же идеальный секретарь для такого случая.

Мимо погранзаставы конь промчался торопливой рысью, хотя и попытался с намёком повернуть морду в мою сторону, явно намекая, что я мог бы оставить его у кормушки, а дальше, до поста у реки, и пешим образом добраться. Но хитровану не свезло, так что спрыгнул я с него лишь у самой смотровой вышки.

— Привет, братцы. Как там, на той стороне? — поприветствовал я пятёрку погранцов, когда я забрался на смотровую вышку.

— Да, вроде тихо всё, ваше Благородие. И ночной дозор докладывал, что ничего не видел, даже всполохов никаких не замечено, — опознал меня их командир, скорей всего по своеобразной амуниции, — Или ваши далеко ушли, настолько, что отблесков магии уже не видно, либо…

Он замолчал, но тут и додумывать нечего было. От тех же заклинаний Огня отблески в ночном небе можно заметить за много километров, а раз их не было, то всё плохо. Или тихо.

— Сейчас глянем, — устроился я на не совсем удобной узкой скамейке, чтобы запустить в воздух Майора Вихря.

— Ну, что там, ваше Благородие? — нетерпеливо спросил командир пятёрки, когда, минут через десять я откинулся на спинку скамейки, растирая себе виски.

Так-то, я только что выше планки прыгнул, через силу заставляя своего питомца показать мне картинку, как можно дальше, за пределами его возможностей. За что пришлось расплатиться могучим потоком его подпитки, к которому я оказался не готов, и он штормом ударил мне по мозгам, заодно