Но это как раз и неудивительно. У нас в кого пальцем не ткни – двоюродный плетень нашему забору! Отцы девчонок были какими-то дальними родственниками, вот и получились две березки – беленькие, стройные, глазастые! Только у Маши глаза черные, а у Танюшки зелень колдовская. Маменька ее постаралась. Дюже красивая девка была! Привез ее Танин отец откуда-то издалека. Подробностей я не знаю. Не любили ее в поселке. Красивых баб-то не жалуют. Мало ли. А вот Машина мать с ней дружила. Она ее и спасла, когда Танюшкина мамка чуть за дочкой не отправилась. Не побоялась, нырнула в озеро и вытащила свою подружку. А потом вещи ей собрала, да и отправила отсель куда подальше. Знала, что не выдержит она, придет снова на берег и тогда уж не факт, что кто-то рядом окажется.

– Мам! Ты рассказывай по порядку!

– А я как?

– Как заяц! С кочки на кочку скачешь! Что случилось-то с Таней?

– Беда, доченька! Страшная беда! Хуже беды для девки и придумать нельзя! Ссильничали ее, горемычную!

– Ой!

– Вот тебе и ой! И главное, почти средь бела дня! На вечорках…

– Как такое возможно?! Там же весь поселок собирается!

– А вот так! На то эти ироды и рассчитывали! Что помаячат, сколько надобно, а потом дело свое черное сделают! Алиби, чтоб их окаянных! Танечка ведь очень красивая была… Сватались к ней. Вот и Васька, сын агронома, клинья подбивал. Да только она не пошла за него. С гнильцой был парень. Вредный, мелочный. В школе не раз скандалы устраивал. И, главное, сам всегда ни при чем! Стравит ребятишек и любуется со стороны. Директором школы тогда Танина бабушка была. Ох, она его и гоняла за это! Умная была женщина! Все видела. Ну и, конечно, когда он в их дом заявился, чтобы Танюшку замуж звать, ему тут же от ворот поворот дали! Не жених…

– А дальше?

– А дальше… Собрал он еще таких же вот, непутевых, да и подбил их на черное дело… Поселок-то у нас большой, всякого люда довольно.

Хороших, конечно, больше, но всякие встречаются. Нашлась же орясина! Что б им черти там на сковородках покоя не давали, подлецам!

– Мам, успокойся!

– Да как тут успокоишься, доченька, если у меня у самой две девчонки! Как вас уберечь?! Чтобы не обидел никто, не сломал, как былиночку! Что может девка против пяти здоровых парней?! Ничегошеньки! Маша с Таней и вдвоем не справились… Эти упыри их прихватили у Машиного дома. Там же, сама знаешь, два шага, и лес. Уволокли их тихо. Те даже пикнуть не успели. Никто ничего не услышал. Матери-то девчонкам верили. Спать ложились рано, а двери оставляли открытыми. Да и кто их когда у нас закрывал?! До полуночи сидеть да детей повзрослевших ждать – потом днем не управишься. Хоть и небольшое, а хозяйство, да и работу никто не отменял. Девчонки и сами время знали. Помогали же родителям. Старались возвращаться вовремя. У отца Таниного лайка была. Пустобрех страшный. Так этот гад, Васька, ее два месяца мясом кормил, чтобы не вякнула. Она, конечно, брехнула, но отец Танин решил, что дочку встречает. Повернулся на другой бок, да и уснул.

– А девочки?

– А что девочки? Эти нелюди их в лес подальше уволокли. Справились! Там все и случилось. Маша, понимая, что будет, Таню собой закрыла. Просила, на коленях стояла, чтобы взяли ее, а Танюшку отпустили. Васька и сделал вид, что согласился. А сам Таню потом в лесу догнал, да и… Танечка не такая крепкая духом была, как Маша. Понадеялась на ноги свои быстрые. Думала, что успеет. Но то ли испугалась, то ли еще что, а только заплутала в лесу, который с самого детства как свои пять пальцев знала. Выскочила на берег озера, и только тогда поняла, что до поселка ей не добраться вовремя. А там и Васька ее догнал…

– Мам…

– Вот тебе и мам… Домой она так и не вернулась. Прям с того берега и ухнула в озеро. Так ее и не нашли… Там какие-то течения что ли, донные, или еще что… Следователь, что из города приезжал, рассказывал. Мать Танина все ходила на этот берег, звала дочку. Машина мать ей даже сороковины справить по дочери не дала… Понимала, что не удержит. А там еще трое ребятишек мал мала меньше… Как им без мамки-то? Поговорила с мужем, с соседом, да и уехала Танина родня из поселка. Причем не только родители подались. Все пять дворов Селиверстовых снялись. По тем временам это очень сложно было, но они всегда друг за друга горой стояли. И про все забыли, когда увидели глаза Танюшкиной матери. Была зелень изумрудная, светлая да прозрачная, а стала… Жижа болотная и то краше… Словно смыли с бабы всю красу…

– Конечно… Ребенка потерять…

– Понимаешь, да? Это такая потеря, какую никто и никогда не возместит…

– А Маша?

– А Маша сильная… Никому ничего не говорила, замкнулась в себе, а только ее не раз на том берегу видели… Может, и хотела за подружкой шагнуть, да только гордость и ярость не дали ей. Она поклялась, что всех, кто это сотворил, – накажет.

– Получилось?

– Следователь помог. У него своя дочка такого возраста была, как девчонки наши. Он Машу вызывал к себе, а после сам плакал как ребенок. Это Машина мать рассказывала. Наказала обидчиков своих Маша? Ну можно и так сказать. Посадили их. Дали все, что заслужили, но по мне, так мало! Очень мало! Танечки уж не было давно, а Васька свое отсидел и вернулся. Единственный из той банды. Как его мужики наши сразу не порешили – не знаю. Он в поселке не задержался. В лесничество ушел. И не боялся же, ирод, по лесам шастать! И стреляли в него не раз, а все ему нипочем было. Да только Бог не Тимошка, видит немножко. Дальше я тебе расскажу то, что все в поселке знают, но никто и никогда громко не рассказывал. Только девкам своим, вот как я сейчас. И ты не болтай, дочка! Не надо этого делать!

– Мам, обещаю! Никому!

– Ой, знаю я твой язык! Болтливая, как сорока! Но тут не только Васьки касается! Маши тоже! А потому – молчи! Поняла меня?! Мария не за то столько вытерпела, чтобы какая-то малявка ее в тюрьму отправила!

– Ого!

– Вот тебе и ого! Маша ведь осталась в поселке. Не уехала никуда. Это странно, ведь родители ее могли отправить к родственникам, и жизнь