Кивнул коротко Ирене и вышел. Короля он нашел в зале Советов.

— Ты долго шел, — сквозь зубы произнес Ламберт, даже не пытаясь улыбнуться. Глаза смотрели зло и колюче, и Грим понял, что ему наконец стало легко дышать. Подозревать о ненависти было сложнее, чем точно знать о ней. — Я уже забеспокоился за твои мыслительные способности.

— Я должен был всё проверить, — коротко ответил Мейнгрим.

Король прикрыл глаза и кивнул.

— Чего ты хочешь? — наконец спросил он.

— Мои ученики, — Мейнгрим склонил голову на бок. — Заниматься с ними во дворце неудобно, я хочу вернуть их к себе.

— Манфред как отец… — начал король.

— Манфред как отец уже сообщил Матиасу, что хочет видеть учеников синего у синего магика в доме и, замечу, сказал это без каких-либо пыток, — прервал его Мейнгрим. — Полагаю, это касается и Фабиуша. Он мой ученик и пасынок. Я вполне могу отвечать за него.

— В Лесине, — подсказал король. Кажется, его занимали какие-то другие мысли.

— Разумеется, в Лесине, — легко согласился Мейнгрим. — Я не собираюсь таскать мальчика по всему королевству или еще куда.

— Хорошо, — наконец ответил король, когда Мейнгрим уже думал, что он спит с открытыми глазами. — Забирай обоих. Но у Манфреда и у меня должен быть всегда открыт доступ в твой дом, чтобы увидеться с детьми.

— Разумеется, — также легко согласился Мейнгрим с новым требованием. Он был уверен, что после встречи с Ульфилой, Манфред не скоро решится по своей воле перешагнуть порог его дома. — Благодарю, мой король.

Мальчишки ждали его собранные, словно и не сомневались в решении короля. И такая уверенность в короле или всё-таки в нем, Мейнгриме? — не могла не тронуть сердце. Но Мейнгрим помнил, зачем он вообще пришел.

Убедившись, что Матиас доволен тем, что Ирена ведет его за руку, Мейнгрим придержал Фабиуша и пошел рядом.

— Фабусь, нам нужно поговорить, — серьезно начал он. Он помнил, что с детьми нужно приседать рядом, чтобы глаза были на одном уровне, и ребенок не чувствовал себя подавляемым, но сейчас ему было не до этого. Он смотрел сверху вниз и был даже рад хотя бы этому крошечному преимуществу.

— Нужно, папа Грим, — согласился мальчик, задирая голову.

— Что я делаю не так, почему она от меня убежала, — Мейнгрим в глубине души понимал, что требует от ребенка слишком многого, но кому ему было еще выговориться? Старой Ирене? Лотте или кому? Евы рядом не было. А Фабусь был. — Я бы сумел вас защитить. Всех вас.

— Папа Грим, мама не видит внутри, она видит только снаружи, — если Фабиуш и понял намек и вообще знал о братике или сестричке, то никак не подал виду. Проклятые уроки Манфреда, что своими обманами заставлял светлого мальчика становиться жесче! — Надо поменять местами.

— Я не могу, — Мейнгрим растеряно покачал головой. — Как?

— Учись, папа Грим, — Фабусь вздохнул. Мейнгрим ждал, что он сейчас скажет, что его мама этого достойна, но он сказал совсем другое:

— Мама будет рада.

И тогда Мейнгрим понял, что он должен сделать. Может, он понял неправильно, и Фабусь имел ввиду другое, но он понял. Да, он не может начать войну и скорее поднять клан синий выше и тем самым заработать право говорить с королем на равных о Радославе. Да, Манфред не оставит попыток отобрать Радославу, а Ламберт не перестанет надееться убить их ребенка. Но пусть он не может защитить сейчас Радославу и развязать войну.

Но он может принять свою вину и наконец узнать, что ждало Радославу в подстроенной цветочными ловушке. Он может на себе почувствовать, что станет с тем, кого сделают драконом.

— Папа Грим, у тебя такое лицо… — начал Фабиуш, но замолчал.

— Почему ты меня так называешь? — вырвался из своих мыслей Мейнгрим, посмотрел в испуганные глаза ребенка и, устыдившись, пояснил:

— Называй меня просто «папой». Без имени.

И с трудом сдержал вздох, видя как засияли глаза ребенка. Как немного нужно для счастья детям, и каким недостижимым счастье становится, когда ты вырастаешь.

Тем же вечером, оставив детей на попечении обеих Ирен, он отправился к Скарбимежу. Друг, так и не понявший, почему сбежала его жена Роза и не помнивший ту, о которой так часто говорила Радослава, не выбросил ничего, оставленного цветочной.

Оставалось лишь понадеяться на память своего носа и снова собрать те букеты, что в избытке доставляли Радославе. И Скарбимеж определенно мог ему в этом помочь.

Новая идея захватила Мейнгрима полностью, он уже видел, как наконец разбирается с тем, что же делают травы с людьми и поймет, чем отличаюся обычные драконы от превращенных. А может даже найдет ту девушку, имя которой никак не желало сохраняться в голове. И тогда Радослава… Может, и не простит его, но выслушает и позволит быть рядом.

Глава 15

Идти было тяжело. Ева ругалась и тащила её за руку, но помогало это мало. С непривычки Радка часто гладила нежданно выросший круглый живот и подолгу стояла на каждом месте. Пыталась увидеть свою тень, но когда видела её, это была обычная человеческая тень. Даже обидно.

Хорошо еще, что воду они нашли быстро. Вся долина была пронизана ручьями с чистой и до зубной ломоты холодной водой. А вот деревьев совсем не было. Только большие и маленькие пещеры, как норы, вырытые монструозным огромным грызуном, виднелись в скалах. Несколько раз Ева, отчаявшись ускорить Радку, заглядывала в пещеры и пыталась найти еще один проход в другое место. Но тщетно.

Тем временем рассвело. Идти стало еще труднее.

— Может, отдохнем тут до вечера, а ночью пойдем? — предложила Радка, перекусывая сухим куском хлеба и запивая родниковой водой. — Похоже, дикого зверья тут не водится. Кроме драконов. А драконы ночью спят.

— Ночью ты ноги тут переломаешь, — буркнула Ева. — Сколько раз по краю пройти пришлось и камни срывались в расщелины? А если оступишься? Грим мне голову снесет и будет прав.

Радка вздохнула. Приятно было думать, будто Гриму не все равно, что будет с ней, но Ева определенно говорила про их сына, Радка же была лишь кастрюлькой для переноса такой драгоценности. И кастрюлькой весьма хрупкой и неудобной.