с Гримом в мельчайших подробностях.

— Не подозревал, — согласился король очень тихо и рявкнул. — А вот теперь, благодаря тебе подозревает! Ты не должен даже намекать Гриму! Если я найду Радославу до рождения ребенка, я омоложу её до того момента, когда она еще не носила ребенка! А теперь как?

Манфред отшатнулся. Вот как? Это, вероятно, то самое бескровное убийство, о которых он слышал. Что же, интересно, как далеко король может зайти. И Манфред решил попробовать первое яблоко на укус. Кто знает, что на самом деле хочет Ламберт?

— Может, убрать саму Радославу? Ну, если найдем слишком поздно. Разумеется, чьими-то чужими руками, — поспешно добавил он.

Он ожидал, конечно, что король может быть недоволен таким предложением, но не подозревал, что настолько. Светлые глаза Ламберта залило ярким светом.

— Не трогать мою крррровь! — прорычал он так, что Манфреду показалось, будто король стал выше. И больше похожим на Седого, чем на себя человека.

Кажется, так быстро Манфред не перемещался даже порталами. Из зала советов он бросился прочь из дворца. Двумя этажами ниже зала его охватил истеричный смех. О да, он угадал. Жениться на Радославе было хорошей идеей. Когда он станет мужем принцессы, он будет в полной безопасности. Как же повезло ему, что Фабиуш его сын!

Он уже занес ногу над порогом из дворца, за пределами которого можно было наконец использовать портал до дома, как почувствовал уже знакомую колющую боль.

«Да что не так с этим Берхтом», — успел подумать он прежде, чем его сердце остановилось, замороженное, как и всё тело.

Больно. Как же больно было снова возвращаться в мир живых! Это оказалось даже хуже, чем когда Мейнгрим заморозил его по пояс. Счастье, что магики куда крепче и от такого умирали редко. Но как же больно оказалось оттаивать!

— Грим, тварь! — заорал Манфред, ничуть не заботясь тем, что едва оттаившие связки звучат то слишком высоко, то низко. — Ты напал со спины! Ты же воин, дрянь синяя! Как ты вообще посмел напасть на меня во дворце!

Он попытался пошевелить пальцами и с отвращением понял, что рука с перчаткой остается в кубе льда.

— Отпусти меня немедленно, выползок! — прохрипел Манфред,оглядываясь и пытаясь понять, где он находится. Узнать один из подвалов в доме синего ему не составило никакого труда, но и удовольствия это осознание ему не принесло. Как и то, что на нем нет ни одежды, ни артефактов. Только перчатка, скрытая синим кубом льда.

На какое-то ужасное мгновение он решил было, что находится один в подвале, но вскоре оказалось, что всё еще хуже. Из темноты словно соткался синий магик. Мейнгрим. Просто вышел из затененного угла, но выглядел при этом так, словно собирался убивать. Манфред дернулся, пытаясь на одной лишь внутренней магии переместиться. Небо с рукой и штанами, самому бы спастись. Но дом, защиту которого он пробивал совсем недавно, держал крепко.

— Мне тут объяснили, что сложные времена требуют особых мер, — ответил молчаливо до этого разглядывающий его Мейнгрим. — А сейчас, как оказалось, самые что ни на есть сложные времена.

Он кивнул кому-то в темноту, и Манфред с ужасом узнал стройную хрупкую фигурку, пухлые губы и рыжие курчавые короткие волосы. Танцующей походкой к нему шла пурпурная фея. И пусть на одном даре из подземелья синего магика было не вырваться, Манфред не мог не попытаться снова.

— Тоже разденусь, — кокетливо заметила Ульфила. — Не люблю отстирывать кровь с одежды.

— Позови, когда все узнаешь, — кивнул ей Грим и ушел. В темноте хлопнула дверь.

Манфред снова дернул руку с перчаткой. Лед даже не затрещал.

— Ульфила, дорогая, — попытался улыбнуться он. — Ты же на королевской службе!

Глаза его против воли спустились сначала к маленьким острым грудкам — это не Радослава, в пурпурной фее магии было в избытке, что выражалось её почти мальчишеским телосложением, а потом и ниже.

— Нет, — Ульфила, без всяких сомнений, заметила этот взгляд, сладко облизнулась, отчего её рот стал только ярче. — Это мои ученицы на королевской службе, а мой дар я могу использовать и для друзей. Грим был так мил, обратившись ко мне… не смогла отказать.

— Я тоже твой друг, разве нет? — сделал еще одну попытку Манфред.

— Всего лишь любовник, мой дорогой, — Ульфила очень нежно провела рукой по его мгновенно поджавшемуся животу и ниже. — Но чем быстрее ты расскажешь всё, что хочет знать синий, тем быстрее мы перейдем к приятной части наших отношений.

Манфред подумал, что куда проще гладить ядовитую змею или кормить с рук пегаса, но сделал вид, что очень-очень настроен на вторую часть. К тому же он и сам не понял почему, но близость пурпурной феи его и впрямь возбуждала.

Он начал говорить, быстро, будто надеясь, что это позволит избежать боли. Он не обманывался. Ульфила, как и они все, любила свой дар, и любила его использовать. Он же не ходил ногами, когда мог передвигаться пробивая пространство? Вот и она не станет просто надеяться на его страх.

И всё же он успел рассказать всё, что узнал от короля Ламберта и Розы с Барвинком до того, как пурпурная фея начала касаться его не так ласково. Вот про сон он рассказывал уже едва не рыдая от боли. А когда говорить стало нечего, он стал просто оскорблять пурпурную фею. Теперь он понял, почему палачей называют феями.

— Фея! — надрывал он связки. — Прекрасная. Невероятная! Страстная! Любимая! Роскошная! Волшебная! Милая!

Из подвала он поднимался сам на подрагивающих ногах. Грим стоял у дверей из дома и проводил его коротким кивком. Куб с руки исчез, и Манфред наконец щелкнул пальцами, переносясь сразу в спальню.

И даже не дрогнул, почувствовав, как сгустившаяся у комода тьма выскользнула рукой и коснулась острым лезвием его горла.

Глава 13

Они прошли совсем немного, как впереди снова засветилось облако над озером.

— Что-то мне уже и подходить не хочется, — призналась Радка негромко. — Может, ты?

— А если там снова Фабиуш? — возразила Ева. — И ладно если он, а если… этот? И всё твое вранье насмарку!

Радке ничего не оставалось, как снова полезть в воду. И не только потому, что она надеялась увидеть Фабиуша, нет! За то время, что они шли от предыдущего