Он транслировал всё для массивной аудитории "Охоты за ключом Ливингстона" и в то же время заинтересованным фанатам Гиены, которым просто нравилось, как женщин мучают в реальном времени. Ей снова стало интересно, насколько большая у него аудитория, но, опять же, поняла, что не хочет этого знать. Краем глаза она видела, как она появилась на мониторе, от лица своего мучителя. Комната была немного темноватой для камеры, так что Гиене пришлось найти регулятор света и сделать его ярче.

Зои смотрела на себя через монитор и почувствовала глупое желание поправить волосы, но потом заметила, что клюшка для гольфа всё еще лежит на кровати позади неё. Она быстро схватила её и выставила её на Гиену как меч. Секунду спустя её видеоверсия на экране сделала то же самое.

Он улыбнулся и сказал:

— Уверен, ты решила, что никогда меня больше не увидишь. Я всю поездку на поезде думал об этом моменте. Хотел сделать всё как надо. Перво-наперво, мы уберём эту штуку.

Он выудил клюшку из её рук, как у ребёнка, и начал держать её перед собой так, чтобы камера могла захватить хороший вид.

— Теперь смотри.

В несколько плавных, непринуждённых движений, Гиена загнул клюшку в крендель. Он не напрягался, не скрипел зубами и даже не пытался приложить какие-либо усилия. Просто завернул металлическую рукоятку, как будто это была серебряная трубочка.

Он поднял её и сказал:

— Ну?

Во рту Зои пересохло. Она пробубнила:

— Да кто вы такие, чёрт возьми?

— Стой! Я не закончил! — он поднёс стальной крендель к своему рту и откусил от него кусок. Опять же, не напрягаясь, как будто он жевал мягкую вяленую говядину. Он выплюнул перекрученную гору металла и ухмыльнулся. Затем отбросил крендель для гольфа в сторону.

Гиена сплюнул кровью и сказал:

— Этот страх, этот паралич, который ты ощущаешь прямо сейчас. Это первобытная память пробивается обратно наружу. Это понимание того, что ты родилась в первую очередь для того, чтобы стать едой для кого-то более сильного. Как и любому организму, тебе предначертано закончить своё существование с ощущением зубов, разрывающих плоть и хрустящих костями. Так что, вот как всё дальше пойдёт: я надкушу тебя ровно восемь раз. Эти укусы разделят тебя на восемь частей, сделают твои руки и ноги бесполезными. Затем, на протяжении нескольких дней и недель я буду медленно, совершенно случайно...

— Нет.

Зои скрестила руки.

— Что?

— Нет. Я этого делать не буду. Не буду убегать и кричать. Я не позволю тебе устроить шоу в стиле слешеров для твоих жутких фанатов в Блинке. Я не подарю тебе шоу. Мне это надоело. Я не знаю, что ты, или как вы все делаете эти штуки. Но я только и делала, что убегала последние восемь часов. Больше не буду. Больше не побегу. Все, кто сейчас смотрит эту трансляцию, в надежде на всё вышесказанное, могут застегнуть обратно свои штаны.

— А ты остра на язычок. Я отрежу его и съем прямо на твоих глазах. Но сначала я...

— Нет, монолога для твоей аудитории тоже не будет. Ты не крутой, и не грозный.

— Не думаю, что ты в том положении, чтобы диктовать мн...

— ЛА ЛА ЛА ЛА ЛА НИКТО ТЕБЯ НЕ СЛЫШИТ! ЛА ЛА ЛА!

— Заткнись!

— ДУ ДУ ДУ ДУ НИКТО НЕ СЛЫШИТ ТВОЙ ЗЛОДЕЙСКИЙ МОНОЛОГ И КРЕАТИВНЫЕ УГРОЗЫ ИЗНАСИЛОВАНИЕМ! ЖОПОШНОЕ ШОУ! ЖОПОШНОЕ ШОУ, ДЕТКА...

Гиена напал на неё. Зои упала на спину, в то время как её двойник на экране всё еще стоял и пел "Жопошное шоу". Приземлившись, Гиена начал бороться с ней, пытаясь прижать её руки. Она быстро схватила его камеру в виде бутоньерки. Прежде чем он понял, для чего она это делает, Зои освободила свою правую руку и перекинула камеру через дверь спальни. Вид на мониторе застыл на скучном кадре потолка.

Гиена закричал "СУКА!", но он был в тупике: он потерял свою аудиторию и вместе с тем лишился не только причины всего происходящего, но так же и возможности доказать, что он выполнил контракт. Он слез с Зои и побежал в холл, чтобы забрать камеру и...

БАМ.

Получил единственную пулю в голову.

Красный сгусток крови прыснул в воздух. Гиена завалился на пол как мешок собачьей еды. Зои взвизгнула и попятилась назад.

Её взгляд ухватил латиноса лет тридцати, в чёрном костюме с ярко красной рубашкой под ним, расстёгнутую на воротнике. Он почесал бороду, удерживая дымящееся дуло пистолета на мертвеце. Он разбил камеру-бутоньерку ботинком, затем проверил пульс Гиены.

Удостоверившись в смерти мужчины, он засунул пистолет внутрь своего пиджака и жутким голосом пробубнил:

— Стой или буду стрелять, — он повернулся к Зои и сказал. — Вы ранены?

— Нет. Не думаю. Кто вы?

— Прошу прощения, что вошёл в ваш дом без разрешения, и я незамедлительно уйду, если вы того пожелаете. Меня зовут Армандо Руиз и, прошу прощения, что говорю без лишней скромности, я лучший телохранитель в Табула Раса. Если проверите мой послужной список, вы сразу поймете, что это правда. И, к слову, я настаиваю, чтобы вы занялись этим при первой же возможности. Я пришёл, чтобы получить работу и решил вмешаться в происходящее. Так что, с вашего разрешения, я хотел бы обезопасить парадный вход и главные ворота, чтобы мне не пришлось разбираться с дополнительными незваными гостями. Это, на самом деле, не мой любимый метод нейтрализации угроз, по той причине, что уборка — не самое приятное занятие для всех, кто в ней участвует.

— Эм... Конечно. Как... Как этот парень всё это делал? Он согнул металл голыми руками. А затем съел его.

Армандо пожал плечами.

— Я думаю, это благодаря комбинации силы, сумасшествия и действия галлюциногенов. Теперь это