class="p1">Раскинув спальный мешок, она взбила повыше подушку и улеглась с ноутбуком. Иногда маленький рост имеет преимущества перед дылдами. Монотонный шум располагал к отдыху. Анфиса озабоченно посмотрела на клубы туч над обломками усадьбы. Если дождь затянется, то придётся остаться здесь ещё на пару-тройку дней, а потом в лихорадочном темпе обрабатывать отснятый материал.

Заряд батареи ноутбука следовало беречь, поэтому она быстро перегнала с камеры фотоснимок иконы, а затем вбила в поисковик искомые данные. Интернет знает всё:

«Августовская икона Божией Матери — почитаемая в Русской церкви икона Богородицы, написанная в память её явления в 1914 году русским солдатам перед битвой под городом Августовом Сувалкской губернии Царства Польского и Российской империи (ныне Подляское воеводство, Польша)…»

Закрыв ноутбук, Анфиса вышла из машины под серую настырную морось. Представился польский лес, тронутый осенним разноцветьем, почувствовался запах тления опавшей листвы, дыма костров, полевой кухни, привиделись солдаты возле палаток и звёздное небо с необъятной глубиной вечности.

…Стучали ложки о котелки, кто-то пошёл спать, кто-то чистил оружие… Внезапно возле самой яркой звезды высыпал круг из мелких звёздочек. Расширяясь в стороны, круг темнел, выпуская наружу как бы из туннеля женскую фигуру с ребёнком на левой руке. Правая рука женщины была чуть вытянута вперёд в благословляющем жесте. От яркого сияния вокруг головы слепило глаза. Богородица! Изображение Божией Матери отчётливо высвечивалось на фоне облаков.

Отчаянный крик часового всколыхнул лагерь.

— Богородица! Пречистая!

Трепет в груди мешался с исступлённым восторгом. Молодой поручик плакал, седой полковник, запрокинув голову, застыл на месте. Выбегающие из палаток солдаты падали на колени и не поднялись даже тогда, когда образ потускнел и его затянуло сизой облачной дымкой.

«Святейший Синод, воздав хвалу и благодарение Господу Богу, дивно промышляющему по молитвам Пречистой Своей Матери, о всех обращающихся к Нему с усердною и искреннею молитвою, признаёт необходимым запечатлеть помянутое событие явления Божией Матери в памяти последующих поколений русского народа и посему определяет: благословить чествование в храмах Божиих и домах верующих икон, изображающих означенное явление Божией Матери русским воинам… 17 апреля 2008 года по представлению Издательского совета Русской Православной Церкви Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил внести в официальный месяцеслов празднование в честь Августовской иконы Божией Матери. Празднование установлено совершать 1 (14) сентября».

Дождь стих, и в наступившей тишине Анфиса слышала, как с ветвей деревьев падают капли. Косынкой с шеи она обтёрла мокрые щёки и глубоко вдохнула густой влажный воздух, настоянный на сосновой хвое. Собственный день рождения в день Августовского явления, словно шёлковой ниточкой, привязал её к событиям прошлого, и она подумала, что это обязательно каким-то образом отзовётся в её судьбе. Знать бы как!

Село Загоруево, 1903 год

Свою первую поездку в большой мир Матвейка запомнил на всю жизнь. Выехали чуть ли не затемно. Стадо коров ещё не выгоняли. Деревня со стороны реки плавала в клубах молочного тумана. Длинные языки марева жадно лизали траву ближнего выгона и исчезали у кромки леса, словно испугавшись первых лучей солнца на верхушках сосен.

Когда нанятая повозка извозчика Власа преодолела околицу села, Матвейка хотел спрыгнуть с неё и рвануть обратно, не жалея пяток. Недоставало сил думать, что боле никогда не увидит ни родной речки Белой, ни ореховой рощи с молодой лещиной, ни покосившейся баньки у пруда с чёрной водой. Даже о дядьке Панасе думалось едва ли не со слезами. Небось тот сейчас складывает в котомку свою баклажку с квасом да берёт в руки пастуший кнут погонять бурёнок. И подпасок нонче не Матвейка, а Петька Выхухоль. А рази же Петька сумеет сладить со стадом? Николи не сумеет! Всех норовистых тёлок по кустам растеряет! То-то вечером вой встанет, когда хозяйки своих животин недосчитаются!

Маманя почувствовала его настроение и крепко стиснула руку:

— Сиди смирно. От судьбы не убежишь, как ни старайся.

Он нахохлился: поди знай, что такое судьба? То ли бабка с клюкой, то ли девка на выданье — никому не ведомо, каким она боком обернётся или какую рожу скорчит.

Выворачивая голову, Матвейка увидел под берёзами бабку Сомиху с Наташкой, что пасли их козу, отведённую вчера вечером. Сомиха с поклонами стала крестить их повозку, а Наташка неслась позади, махала платком, сдёрнутым с головы, и кричала:

— Приезжай, Мотька, я буду ждать! Николи тебя не забуду!

Но Матвейка сердцем чуял, что больше не вернётся, и от этого из глаза выкатилась большая слеза и повисла на кончике носа. Он незаметно утёр её рукавом, потому что дал себе слово никогда больше не реветь, как несмышлёныш.

В дороге ему становилось то страшно, то интересно, то жалко себя с маманей, которая пристроилась рядом и молча утирала глаза кончиком головного платка.

Напротив них, за спиной кучера дядьки Власа, сидел приезжий барин господин Куделин и дремал, опустив голову и изредка вскидываясь на ухабах. В ногах у него стоял кожаный баул, где, как он сказал, хранятся документы особой важности.

Матвейка с уважением посмотрел на баул и подумал: а вдруг там лежат не документы, а золото? Вон какой барин богатый, за козёнку четвертной заплатил! Маманя обещалась на эти деньги их приодеть, как только в город приедут. При мысли о городе у Матвейки аж дух занялся. Привстав со скамьи, он вытянул шею и стал смотреть вперёд, боясь пропустить начало города. Но пролётка ехала мимо деревень, пустошей, лесов и полей, пока дядька Влас не остановил лошадь у аккуратного домика почтовой станции за крепим каменным забором.

— Доставил к месту, как уговаривались, — сказал барину дядька Влас и почесал огромную чёрную бородищу чуть не по пояс.

Дальше поехали в почтовой карете, но перед этим зашли в избу почтовой станции, и барин купил всем по тарелке наваристых щей с мясом и по кружке розоватого киселя, густого и вкусного. Быстроглазая девка в синем сарафане подала еду не в единой миске на всю семью, как принято в деревнях, а каждому на своей тарелке!

Рядом за длинным столом сидели два мужика в армяках и широких ямщицких кушаках, обернутых вокруг талии. Чуть поодаль, за отдельным столиком, пила чай молодая барыня в шляпке. Чтобы отхлебнуть глоток, она приподнимала двумя пальцами сеточку, прикреплённую к шляпке, а потом снова опускала.

Чудно! Хлеба можно было брать вдоволь. Сперва Матвейка стеснялся, но, когда господин Куделин подмигнул ему и приказал есть от пуза, Матвейка схватил с оловянного блюда сразу два куска ситного, а