Послушалась девушка и пошла за стариком. Идет он, ни словечка не вымолвит, а ее все глубже и глубже в дремучий лес заводит. И вдруг остановился охотник перед могучим, поросшим серым мхом дубом. Совсем седым дуб казался!

— Вековой дуб, откройся! — велит старик.

Отворилась невидимая дверца, а внутри дуба все так и заблестело, засияло, засверкало! Чего только там не было! И золотые монеты, и драгоценные камни, и платья, золотом да серебром шитые.

Девушка от удивления себя не помнила; спрятала она руки под передник, рот открыла и во все глаза на сокровища глядит, наглядеться не может.

— Это все твое, — сказал охотник, — можешь брать отсюда что душе угодно. Да только уговор: богатством пользуйся разумно, а про дуб ни одной живой душе не проговорись. Храни в тайне, что в лесу со мной была, и еще одно: запомни мое имя! Люблю я в саду работать, и зовут меня «Садовый Нож».

Обрадовалась девушка и думает: «Ну, уж имя твое я вовек не забуду!»

— Садовый Нож! — прошептала девушка; хотелось ей получше запомнить диковинное имя.

— Через семь лет я вернусь, а до тех пор можешь брать из дуба все, что пожелаешь. Но помни: коли через семь лет имя мое забудешь, накличешь на себя беду.

Хотела девушка охотника поблагодарить, но он уже исчез. Дверца дуба закрылась, и стоял дуб как ни в чем не бывало, так же спокойно, как все деревья в лесу. Только порой ветерок в ветвях его шелестел. Девушка не знала, что и думать: привиделось ли ей все, что случилось, или было наяву.

— Вековой дуб, откройся! — прошептала она.

И глядь — невидимая дверца отворилась, а внутри дуба вес так и заблестело, засияло, засверкало. Взяла девушка золотую монету, дверца закрылась, и стоял дуб снова так же спокойно, как все деревья в лесу.

Уже начало смеркаться, и девушка подумала: «Здесь, в лесу, мне ночевать нельзя, не то явятся медведь или волк и меня съедят». Глянула она еще раз на дерево, хотела хорошенько его запомнить, и пошла в ту сторону, где в лесу просвет виднелся. Но не успела она сделать несколько шагов, как очутилась на ровной проселочной дороге. Идет по дороге и вполголоса повторяет:

— Садовый Нож! Садовый Нож!

И вдруг видит: стоит она у ворот красивого замка. Собралась девушка с духом, вошла во двор и поднялась по лестнице на кухню. А там кухарка как раз ужин готовила, и на плите все жарилось, варилось, кипело — только пар шел! Подошла девушка к кухарке и робко ее спрашивает:

— Не пустишь ли меня переночевать?

Оглядела кухарка девушку с ног до головы и говорит:

— Убирайся отсюда! Не нужна нам в замке грязная нищенка!

Испугалась девушка, заплакала и спрашивает:

— Куда же мне деваться? Может, для меня в замке работа какая найдется?

Так она горько плакала, что злое сердце кухарки смягчилось и она проворчала:

— Ну, коли тебе некуда деваться, пойдешь в птичницы. Только вставать придется с петухами, ложиться поздно и ночевать в птичнике. Но если хоть один цыпленок потеряется, тебя из замка выгонят!

Обрадовалась девушка, что ее на службу берут, и пошла лугом в птичник, легла на солому и заснула. Рано утром выгнала она птиц на лужок, ходит вокруг них, глаз не спускает, а сама все повторяет:

— Садовый Нож! Садовый Нож!

Караулила она птиц с утра до позднего вечера, потом в птичник их загнала и на соломе заснула. Так прошла неделя.

Жилось девушке не худо, но она то и дело вспоминала седой дуб и охотника в зеленом камзоле.

Настало воскресенье, стали молодые девушки с парнями на гулянье собираться. У птичницы даже сердце защемило: веселятся все, пляшут на зеленой лужайке перед замком. Лучшие свои платья надели! Одна она в старой блузе да серой юбчонке! А переменить нечего. И вдруг ей седой дуб снова на память пришел: побежала птичница в лес, волшебное дерево отыскала и робко так шепчет:

— Вековой дуб, откройся!

И хоть голос ее дрожал, а говорила она тихо-тихо, отворилась в дубе дверца; видит девушка: прямо перед ней платья висят, такие красивые, что хоть весь мир обойди, подобных не сыщешь. Выбрала птичница желтое платье — самое простое, самое скромное, и то оно будто солнце в полдень сияло. Умылась птичница в прозрачном ручье, солнечное платье надела и поспешила на лужайку. Шла и сама не знала, до чего собой хороша!

Как увидели ее люди на лужайке, так сразу расступились и впустили в свой круг. А там молодой граф, хозяин замка, стои́т, гордый такой, ни на кого не глядит. Но вдруг заметил он девушку в солнечном платье, и показалась она ему такой прекрасной, глаз не отвести.

Плясала птичница вместе со всеми, веселилась. Но только стали люди с гулянья расходиться, помчалась она словно лань и исчезла в лесу. Сняла солнечное платье, старую блузу да серую юбчонку надела и снова в замок бедной птичницей воротилась. Ходит, птицу на лужке караулит.

Граф же покоя себе не находил. Был он с воскресенья сам не свой и даже самому себе признаться боялся, что полюбил незнакомую девушку. Часами он у окна просиживал, глаз с дороги не спускал. Все казалось ему: вот-вот она явится! Но она не приходила, и граф никак не мог дождаться воскресенья. Правда, попадалась ему во дворе бедная птичница, на ту красавицу чем-то похожая. Хотелось графу с ней заговорить, да гордость не позволяла.

Но вот настало воскресенье. Собрались все на гулянье, а девушка снова в лес отправилась, волшебное дерево нашла и говорит:

— Вековой дуб, откройся!

Отворилась в дубе дверца, и увидела птичница такие красивые платья, что даже глаза зажмурила. Потом все же выбрала светлое платье — попроще да поскромнее — и то оно будто луна на ясном ночном небе сияло. Умылась птичница, лунное платье надела и побежала на лужайку.

Заметил граф девушку в лунном платье и решил на сей раз узнать, кто она такая. Подозвал он слуг и велел им за незнакомой девицей пойти, выследить, откуда она.

Снова плясала птичница, веселилась. Но только гулянье кончилось, помчалась она словно лань в лес. Однако не удалось ей убежать: слуги от нее ни на шаг не отставали. Вытащила тогда птичница из кошелька золотую монету, что когда-то взяла, и бросила на