Шрифт:
Закладка:
– Что это у тебя? – спросила Гвендилена, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
– Вот… Я раньше никогда не видела таких подвязок у вас! Только вторая куда-то запропастилась, никак не могу найти.
– Отдай мне это! Отдай сейчас же! – крикнула Гвендилена.
– Да, конечно, как скажете, госпожа… – испуганно залепетала девушка, – я только хотела найти вторую… Тут такая красивая вышивка!
Гвендилена почти вырвала подвязку у нее из рук и выбежала прочь.
* * *
Она очень торопилась и все же опоздала.
В покоях принцессы царил полный разор. Стражники в серых плащах джедри-айр с золотыми крестами спокойно, деловито рылись в сундуках, шкафах и ящиках. Драгоценные платья из шелка и бархата, детские рубашки и штанишки, пеленки и игрушки, разбросанные по полу, выглядели растерзанными и жалкими.
Фрейлины и служанки бестолково метались, будто куры в курятнике, в который забралась лиса. Альдерик, о котором все забыли, захлебывался отчаянным плачем, а принц Римеран молча стоял в темном углу, прячась за бархатной портьерой, так что только глаза блестели. Самой Эвины и маленькой Майвин нигде не было, только опрокинутая колыбель и разбросанные пеленки говорили о том, что они не просто отправились на прогулку по саду.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Анграйв – командир джедри-айр, личной гвардии принца. Высокий, широкоплечий, с грубым, будто топором вырубленным лицом, в покоях Эвины он казался таким неуместным, лишним, даже нелепым, словно лошадь, которую зачем-то ввели в комнату.
– Всем молчать! – зычно рявкнул он.
Стражники вытянулись в струнку, женщины испуганно притихли, даже маленький Альдерик перестал плакать от неожиданности.
– Вы нашли то, что искали? – обратился Анграйв к своим подчиненным.
– Нет, не нашли, – неохотно отозвался кряжистый, широкоплечий парень со шрамом на лбу, – мы перевернули все вверх дном – и напрасно! Этой штуки, ну, с вышивкой… Ее здесь нет. Рыться в женских тряпках – не дело воина! – пробурчал он себе под нос.
Гвендилена похолодела от ужаса. Только сейчас она поняла, что джедри-айр искали в вещах принцессы вторую подвязку – ту самую, что спрятана у нее в рукаве!
Анграйв нахмурился.
– Послушай меня, Тирмат! Если я, твой командир, прикажу тебе, ты будешь искать что угодно и где угодно, хоть в выгребной яме. А если ты еще когда-нибудь позволишь себе произнести лишние слова, я забью их тебе в глотку. Это понятно?
На лице парня явственно отразился страх. Он вытянулся в струнку и выпалил:
– Понятно! Прошу простить за дерзость!
– Хорошо… А теперь – прочь отсюда! Незачем пугать детей и женщин понапрасну.
Стражники поспешно удалились. Анграйв окинул взглядом испуганные, растерянные, заплаканные лица фрейлин и служанок.
– Уберите отсюда детей! – распорядился он. – Да поживее! Как говорят, «у маленьких кувшинов большие уши»! Им не следует слышать того, что будет сказано здесь. Все-таки речь идет об их матери.
Словно спохватившись и вспомнив о своих обязанностях, няньки захлопотали вокруг мальчиков и поспешно вывели их прочь. Удовлетворенно хмыкнув, Анграйв продолжал:
– Итак, да будет вам всем известно – принцесса Эвина подозревается в измене. По приказу принца Хильдегарда, ее супруга, на время дознания она вместе с младенцем, рожденным ею, будет заключена в Северной башне. При ней останется только одна служанка, прочим же приближенным запрещено видеть ее и говорить с ней.
– А что будет с нами? – тоненько пискнула фрейлина Эма. Совсем юная, она казалась сейчас испуганной девочкой…
Файла, вечная подруга-соперница, ткнула ее локтем в бок и прошипела на ухо: «Молчи, глупая!» – но Анграйв даже бровью не повел.
– Это зависит от того, что станет с вашей госпожой, – он говорил размеренно и терпеливо, но в голосе его слышалось нечто такое, от чего у девушек мурашки бежали по спине, – если ее невиновность будет доказана, все останется по-прежнему. Если же нет – благородных девиц отправят по домам, к родителям, а для служанок в замке всегда найдется работа.
Вокруг послышались горестные вздохи и даже сдавленные всхлипывания. Принцесса всегда была добра и щедра к своим фрейлинам, а потому сменить веселую жизнь и не слишком обременительную службу на возвращение в родной дом согласились бы немногие… Даже к служанкам Эвина была снисходительна, и их никогда не ругали и не наказывали понапрасну!
Анграйв выдержал долгую паузу и заговорил снова – медленно, размеренно, будто взвешивая каждое слово:
– И наконец, самое важное. В случае если вам что-либо известно об измене вашей госпожи ее супругу, вы обязаны рассказать всю правду! За утаивание сведений, имеющих значение для дела, равно как и за ложный донос, вы будете наказаны по всей строгости закона.
Он повернулся на каблуках и направился к выходу, громко топая тяжелыми сапогами. Девушки наблюдали за ним, затаив дыхание… Уже взявшись за дверную ручку, Анграйв вдруг остановился, словно вспомнив нечто важное.
– И вот что еще, дамы и девицы… Та из вас, что расскажет правду о своей госпоже, не пожалеет об этом! Только правду… Вы поняли меня?
* * *
К вечеру переполох в покоях принцессы немного поутих. Несмотря на случившееся, надо было жить дальше и что-то делать… Фрейлины и служанки лихорадочно спешили навести порядок, разложить вещи по местам, словно старались сделать вид, что ничего не случилось. Отчего-то получалось плохо, и комнаты, несмотря на все старания, выглядели покинутыми и сиротливыми, словно вместе с хозяйкой их покинула жизнь и душа.
Дети требовали немало внимания и заботы. Маленький Альдерик капризничал, непрерывно хныкал, отказывался от еды, а к вечеру и вовсе разболелся и слег в постель. Принц Римеран держался лучше, но он не отходил от Гвендилены ни на шаг и требовал, чтобы она снова и снова рассказывала ему сказки – одни и те же, что он слышал уже не раз… Уже засыпая, он все еще продолжал крепко держать ее за руку, так что Гвендилена с трудом высвободилась из его цепких пальчиков.
Уложив ребенка, она и сама еле держалась на ногах от усталости. Очень хотелось спать, но первым делом надо было наконец избавиться от проклятой подвязки!
Вероятнее всего, сейчас это было бы самым лучшим решением, но, сделав всего несколько шагов и чуть подумав, она направилась совсем в другую сторону. У
