1990-х годов. Ссылки Ху Цзиньтао на "Малаккскую дилемму" в 2003 году позволяют предположить, что китайская подготовка к военно-морским контрмерам против возможной блокады Малаккского пролива уже шла полным ходом. Мандат на выполнение "исторических миссий", выданный НОАК в 2004 году, также представлял собой серьезный доктринальный сдвиг, указывающий на большую военно-морскую активность Китая. Китайцы надеялись, что пока Америка будет отвлекаться на войну с терроризмом, ядерные интриги с Северной Кореей и Ираном и возникающие проблемы с путинской Россией, у Китая будет время для наращивания военно-морских сил в Тихом океане, не привлекая излишнего внимания Америки. Создание QUAD, представлявшей собой специфическую индо-тихоокеанскую морскую инициативу, грозило перечеркнуть эти тщательно продуманные китайские планы. Это объясняет, почему китайцы так остро отреагировали на идею, которая все еще находилась на стадии становления. Ярлык "азиатское НАТО" был сознательно выбран китайцами для четырехсторонней группировки, чтобы вызвать как можно большее беспокойство среди стран региона. Для стран Восточной Азии, которые наслаждались беспрецедентным периодом процветания и мира благодаря двойным преимуществам - гарантиям безопасности США и экономическим возможностям Китая, - потенциально новая холодная война с участием двух важнейших партнеров была слишком страшной, чтобы о ней думать. Китайцы использовали эти страхи в регионе, противопоставляя свои усилия по разнонаправленной дипломатии, которая, по их словам, будет благотворной и полезной для региональной стабильности и процветания, формированию КВАД, которая, как они утверждали, по своей сути будет дестабилизирующей, поскольку это будет "клуб", враждебный Китаю. Когда QUAD 1.0 просуществовал недолго (по причинам, не имеющим никакого отношения к китайцам и являющимся скорее результатом внутреннего переосмысления его целей), китайцы вздохнули с облегчением. Но они с удобством продолжили использовать его в качестве прикрытия для легитимации и подтверждения собственного военно-морского строительства. Региональные опасения по поводу наращивания китайских ВМС были сняты с помощью ловкой дипломатии высокопоставленных китайских дипломатов, таких как Ян Цзечи, которые постарались развеять любые подобные опасения, настаивая на том, что развитие Китая носит в основном мирный характер и не представляет угрозы для других. Пятнадцать лет спустя подобные заявления звучат пусто и противоречат действиям Китая в Южно-Китайском море и западной части Тихого океана.

С какой стороны ни посмотри, именно за эти двадцать лет, в период между Дэн Сяопином и Си Цзиньпином, Китай смог заложить прочный фундамент для сильной армии. То, что он сделал это, несмотря на отсталое состояние сил и средств НОАК, оборонно-промышленный комплекс в 1989 году и официальные военные санкции, введенные американцами после инцидента на Тяньаньмэнь, показывает, с какой изощренностью Коммунистическая партия Китая управляла ситуацией. По большей части эта военная экспансия оставалась скрытой от посторонних глаз, что отчасти было результатом китайского обмана, но также и потому, что мир предпочитал принимать неоднократные заверения Китая в том, что он никогда не будет стремиться к гегемонии или угрожать миру и стабильности. Под руководством генеральных секретарей Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао Китаю удалось создать современную военную силу, которая позволила Си Цзиньпину бросить вызов американцам в борьбе за региональную гегемонию. История о Малаккской дилемме Китая призвана проиллюстрировать, как важно следить за тем, что делает Китай с течением времени, и никогда не принимать за чистую монету его заверения.

 

Глава 6. Партия – это бизнеса

6 ФЕВРАЛЯ 2012 ГОДА ВАН ЛИЦЗЮНЬ, начальник полиции ЧОНГЦИНА (крупного города на юго-западе Китая с населением 30 миллионов человек), который наряду с Пекином, Шанхаем и Тяньцзинем имеет статус провинции в Китае, попросил убежища в американском консульстве в Чэнду (300 километров от Чунцина). Через двадцать четыре часа американцы отказали ему в просьбе об убежище, очевидно, потому, что в США должен был приехать высокопоставленный китайский лидер, вице-президент Си Цзиньпин. Китайские службы безопасности тихо увезли Вана в Пекин. Когда факты стали известны, они обнажили гниль и подлость, скрывающиеся под блеском китайского экономического чуда, и всколыхнули китайскую коммунистическую партию так, как, возможно, ни одно другое событие с 1989 года. Это событие стало известно как "дело Бо Силая".

Бо Силай был партийным секретарем Чунцина. Красивый, харизматичный и яркий - вот некоторые из слов, которые приходили на ум людям, встречавшим его. Он обладал безупречной революционной репутацией. Его отец, Бо Ибо, соотечественник Мао и Дэн, был причислен к "восьми бессмертным". Таким образом, он был "красным принцем", а в Китае нет ничего лучше, чем родиться таковым. Это означало, что он учился в лучших школах и общался с детьми других коммунистических лидеров. Эти ранние связи помогли ему в раннем возрасте вознестись над головами рядовых членов китайской коммунистической партии и занять руководящие посты. Быстрый путь внутри партии означал, что он мог выращивать свою базу поддержки, заманивая или склоняя рядовых членов партии к его звезде в обмен на значительные преимущества. Бо Силай, несомненно, был одной из самых ярких звезд 2000-х годов. Он не только впечатлил начальство своей работой по развитию города Далянь (1993-2001 гг.) и губернатора провинции Ляонин (2001-04 гг.), но и поразил иностранных бизнесменов своим обаянием и свободным владением английским языком, когда с 2004 по 2007 год был министром торговли Китая. К 2007 году он достиг высших ступеней власти - его назначили членом Политбюро Коммунистической партии Китая и одновременно отправили в Чунцин в качестве партийного секретаря. Более скромные люди, возможно, дрогнули бы перед грандиозностью задачи, которая встала перед ним в Чунцине. Он занимал двадцать шестое место среди тридцати одной провинции Китая по темпам роста ВВП, был сильно загрязнен, страдал от городской преступности и был обделен вниманием по сравнению с Шанхаем, Гуанчжоу и Тяньцзинем, которые выигрывали от своего прибрежного расположения. Бо, однако, с радостью принял вызов.

Сочетая финансируемый государством рост инфраструктуры с продуманным позиционированием города как низкооплачиваемого промышленного центра с современной логистикой и личным обаянием, которое иностранные инвесторы сочли неотразимым, Бо Силай, как сообщается, увеличил рост ВВП Чунцина со среднегодового показателя 10,7 % до 2007 года до нового среднего показателя 15,3 %, несмотря на мировой финансовый кризис. К 2011 году Чунцин переместился с двадцать шестого места на первое и оказался на самом верху по темпам роста ВВП среди провинций Китая. Доходы города выросли в три раза, а объем прямых иностранных инвестиций в 2012 году превысил 10 миллиардов долларов США. И это еще не все. Он также запустил масштабную кампанию по строительству социального жилья, улучшил качество жизни в городе и поборол городскую преступность, уничтожив мафию. Все его действия имели ярко выраженный популистский привкус. Это напоминало о ностальгии по маоистскому Китаю, где люди были более безопасными и равными, а жизнь была