Шрифт:
Закладка:
— Что, тяжело, кот? Да, не повезло тебе… Остальные сёстры ещё не скоро до базы долетят… Что делать будем?..
— Кошка. Я тебя сейчас прямо так разложу, — рыкнул в ответ, теряя остатки терпения.
— Нет. «Так» — не надо. Пусть сначала стая решит. Зато «иначе» — можно.
С этими словами девочка… опустилась передо мной на колени. Запустила под застёжку формы свои опытные пальчики. Мгновение — и вот она уже сжимает в руке сокровенное, сноровисто освобождая его от одежды. А затем мягко обхватывает губками топорщащуюся плоть, проходится шершавым язычком по чувствительной зоне, принимается помогать себе пальчиками… Под конец тяжёлой артиллерией вступает имплант.
Не знаю, как я не упал. Возможно, помогло, что вцепился в пепельные пряди чертовки — совершенно непроизвольно, с какой-то необузданной силой. Кошка даже не пикнула. С другой стороны, раз уж она позволила себе вот так, без всякой прелюдии, где сначала мужчина должен дарить ласку… Снявши голову — по волосам не плачут, и тут уже какие-то зажатые котом волосы — не такая уж и большая уступка мужчине…
— Ну что, кот, полегчало? — участливо поинтересовалась метиллия, отрываясь от своего такого завлекательного с моего ракурса занятия. Гибкий язычок пробежал по губкам туда-сюда, устраняя последствия импульсивного порыва.
— Да. Спасибо, Лани. Не ожидал от тебя такой… самоотдачи. Я не забуду.
— Ну-ну, — усмехнулась валькирия, порывисто поднимаясь. Она никуда не спешила. Была спокойна и собранна. И это заводило почище гнева или недоумения.
Мы несколько секунд вглядывались в глаза друг другу. Во взгляде метиллии мне открылся целый мир, в котором жили не бесенята даже — натуральные дьяволы! Республиканка хотела, и хотела не просто сильно — нестерпимо. Да уж, выдержка у опытной кошки оказалась что надо! Пришёл мой черёд поработать. Я подался вперёд и попытался прижать к себе стройное тело прелестницы, но девочка, видимо предвидя такое развитие, с силой упёрлась мне в грудь ладонями, не позволяя приблизиться на дистанцию «гарантированного поражения».
— Не спеши. Не сейчас. Но потом… будешь должен свидание. На моих условиях.
— И ты вот так просто уйдёшь⁈ — сказать, что это был шок, ничего не сказать!
— Сейчас — да, — плотно сжимая губки, ответствовала валькирия.
— Женщина не должна уходить неудовлетворённой, — упрямо тряхнул головой и в свою очередь опустился перед республиканкой на колени.
На это кошка не нашлась, что возразить — да и не стала. Наоборот, тут же отрядила свои гибкие пальчики на новое дело, вполне в духе республиканской пропаганды. Впившись в мои волосы, воительница не терпящим возражений жестом рванула мою голову к себе. Чернота комбинезона резко приблизилась. Я привычно растворился в ней, каждой клеточкой души ощущая уют женского тела, его жар, ярость его безудержного напора. Однако добравшись до сокровенного, повёл себя несколько не по сценарию этой дикой кошки. Для неё происходящее стало неожиданностью — о чём возвестил исполненный недоумения вскрик. Да и немудрено! Вместо пальцев в женское лоно проникла тугая щепоть боевых имплантов и по-хозяйски провернулась здесь. В то же время коготь второй руки повёл себя более предсказуемо для девчонки. Приобняв самый низ её попки ладонью, я пропустил его между ножек валькирии. Острый кончик сноровисто выделил наиболее чувствительную точку женского тела, а с первыми рычащими стонами к когтю присоединился язык. Всё, теперь сладострастный капкан полностью схлопнулся! Республиканка вмиг лишилась последней крупицы свободы, стала заложницей собственных страстей, а её воля обратилась на благо моей игры, стала частью моей игры — без возможности вырваться, без возможности изменить неизбежность…
Уходила Лани не просто довольной — она в голос мурчала и дарила мне такие обещающие взгляды!
— Так вот зачем тебе наставница… А я всё гадала — чему она может научить кота! — бросила на прощанье метиллия.
— Ты и десятой части её науки не прочувствовала, кошка! Однако уверен: в следующий раз смогу исправиться. Если пожелаешь.
— Спрашиваешь! Я буду ждать тебя, мой котёнок! — ирония в словах валькирии соседствовала с вполне различимым предвкушением.
— И всё же спасибо тебе, Лани. Если бы не ты… — признаюсь, я с содроганием вспоминал сейчас собственное состояние, в каком заявился в расположение. А ещё с большим содроганием думал о последствиях возможного срыва с Литой.
— Ты бы полез на это глупое юное дарование?.. — закончила мою мысль чертовка. — Знаешь, кот, я была бы плохой сестрой, если бы допустила подобное. Пусть терпит. Ты своё посвящение выдержал без вопросов, и она тоже должна хлебнуть сполна. Это правильно. Только так она избавится от напускного гражданского лоска — чтобы раскрыть в себе истинную кошку!
В последних словах валькирии звенели отзвуки самого настоящего фанатизма. Лишь теперь я осознал, насколько эта метиллия на самом деле повёрнута на долге перед фракцией. Да уж, а я ещё считал её свободной от предрассудков… Однако предрассудки бывают разные — чему только что стал свидетелем. Воистину, с некоторого момента предрассудок перерастает в принцип, и где пролегает та грань, чётко не разобрать. Только общество определяет, что есть что… Теперь даже боюсь представить, что подразумевала кошка, говоря о «свидании на её условиях».
Появление сестёр застало меня в кресле, в коконе голограмм. Лани помогла очистить разум, но для поддержания состояния просветления требовалось что-то ещё… Вообще интересно — для просветления адепту боевых искусств требуется… хороший секс. Что-то новое в практике дзен-буддизма. Монахи бы, столкнувшись с подобным, только у виска покрутили. Подобные выверты психики прощались лишь признанным мастерам, кто уже достиг единства с вселенским Ничто, с Пустотой, очистил сознание от всего мирского и по этой причине демонстрировал нечто, выходящее за границы понимания простых смертных.
С другой стороны, чем я хуже таких мастеров?.. Вот многие из них способны работать с потоковым сознанием?.. А я могу! И именно через это поддерживаю состояние «просветления» прямо сейчас. А конкретно, полностью отрешившись от реальности, я старался обработать наши с юной снежкой похождения по тылам врага. Получалась занимательная
