в долину четырехлистного клевера, потому что твоя сестра попросила у тебя такой на Рождество, — возразила я. — Я отправилась в фантастический квест.

— Ты нашла тот четырехлистный клевер?

— О, я нашла, — сказала я с гордостью. — Но как только я вернулась домой, он был весь раздавленный и мертвый в моей руке. Я плакала неделю. В конце концов, она предложила мне его, прямо перед моим отъездом в Париж. Она прикрепила его к одному из моих дневников на удачу. У тебя когда — нибудь был такой?

Его взгляд не отрывался от альбома.

— Однажды.

— Ребенок в тебе, должно быть, был счастлив, или ты был таким же фригидным, как сейчас? — я поймала себя на том, что шучу.

— Я не был ребенком. Мой отец слишком загружал нас учёбой, так что у нас не было времени заниматься такими бессмысленными делами.

— Это печально, — бросила я. — Это не бессмысленно.

— Почему это печально? — зрительный контакт был самой интимной связью, которую можно с другим человеком, и он снова пытался пронзить меня насквозь, зарисовывая каждое мое движение в неистовом темпе.

— Потому что каждый заслуживает того, чтобы у него был клевер. Даже ты. Ты долго искал свой? — я заправила прядь волос за ухо.

— Мне его подарили.

Конечно, то, что он будет искать клевер, почему — то не имело смысла.

— Держу пари, ты был гениальным ребенком, целыми днями занятым на уроках рисования и…

— Сделай ещё раз то, что ты только что сделала со своими волосами.

Я облизываю губы, снова играя со своими волосами. Я потерялась в бездне его глаз, его взгляд придал мне сил, и в какой — то момент моё сердце успокоилось. По моей коже пробежали мурашки, и я изучила черты лица Спектра. От нахмуренных бровей, когда он хотел что — то сделать правильно, до малейшего изгиба уголков губ, до того, как он прищуривал глаза, чтобы уловить каждую деталь.

— Нет. Мой отец порвал мои рисунки, как только увидел, что мне это нравится. Это была пустая трата времени. Я поздно научился, брал уроки у Дюпон — Бриллака.

В предыстории Спектра было нечто большее. То, что меня не должно было интересовать.

Его внимание опустилось на мою шею и волосы, и это было похоже на призрачные поцелуи на моей коже. Мой живот скрутило. Его взгляд переключался между мной и бумагой, в его глазах происходила битва, как будто сотни эмоций захлестывали его. Его штрихи стали намного более яростными и внушительными, как в некоем трансе, и всё ускорилось.

У него был такой взгляд. Затравленный. Как будто он больше не был хозяином своей судьбы, как будто он боролся с чем — то внутри себя, что разрывало его на части под маской безразличия.

И в какой — то момент он отложил карандаш и закрыл альбом для рисования, отгораживаясь от накапливающихся в нём эмоций.

— На сегодня мы закончили. Мы продолжим утром.

— Точно, — завтра днём я должна пойти на бал и быть продана с аукциона, и я не могла быть менее взволнована этим, но, по крайней мере, всё остальное было лучше, чем оставаться здесь, где Спектр крал моё дыхание и мой здравый смысл. — Я ещё немного побуду на пляже.

Он отошёл, сжимая руку, и я позволила себе упасть на песок. Я позволила совей уязвимости ослабнуть, и это больше не повторится.

— Ты ненавидишь его, помни, Аврора.

Глава 12

— Ты полностью моя, — мои пальцы порхали над клавиатурой, пока я бормотала эти слова вслух. — Ты на вкус как…

Блок моего зарядного устройства выпал из розетки с жестоким звуком, и мой компьютер выключился, а страница моего документа сменилась черным экраном.

— Нет! — крикнула я. Я попыталась нажать на все клавиши, чтобы снова включить его, но было слишком поздно — невероятно громкий вентилятор смолк, и единственное, что я видела на своём черном экране, было моё потрясенное лицо, хотя я знала, что это произойдет. Ценой, которую мне пришлось заплатить за то, что я неуклюже отключила компьютер хотя бы на секунду, была потеря часа работы над книгой и, что ещё хуже, необходимость столкнуться с гневом моего собственного дракона: Дэдди Кинка.

Вот что я получила за то, что у меня был компьютер старше семи лет.

— Ты груб со мной, ты знаешь это? Я так облажалась! — выругалась я, выходя с балкона спальни в полном поражении. Я подумала, что было бы неплохо писать под звездами и мелодию моря, но это была невыполнимая миссия — хотя у меня был довольно большой удлинитель.

Я вошла в свою спальню в доме Спектра — или, скорее, в огромную витрину бежево — белого цвета — и написала сообщение своему боссу. Быть писателем — призраком было утомительно. Мне нужны были деньги, но теперь, когда они у меня были, ничто не мешало мне бросить эту работу. Ничего, кроме уже подписанных контрактов на рассказы, которые я должна была закончить, потому что я была не из тех, кто бросает всё на полпути, особенно когда недостаток вдохновения улетучивается, как одуванчик на ветру. Я должна быть терпеливой. В чём я была совершенно не сильна.

У меня был запрос на подписку в социальных сетях.

— Она не могла! — моя мать создала аккаунт в инстаграме, где она уже поделилась двадцатью фотографиями своего убежища для пчёл. На каждом из своих селфи она позировала с поднятым большим пальцем. У неё был только один подписчик, моя сестра, которая впервые добавила свою фотографию в социальные сети.

Я лайкнула это, и тогда я обратила внимание на комментарий подростка по имени Райан, который процитировал готическую поэму. Моя бровь приподнялась, как будто я обнажала меч, готовая атаковать своего противника.

Я: «Ты выглядишь великолепно и…Кто этот Райан?»

Луна: «Это парень, с которым я познакомилась у психолога…Он мне нравится. В последнее время мы разговариваем каждый день»

Моё сердце бешено заколотилось в груди. Райан был подростком, темноволосым, с имиджем плохого парня, судя по фотографии его профиля, но его аккаунт был частным.

Я: «Почему он там был? Будь осторожна.»

Луна: «Ну вот, мы снова возвращаемся к сомнительным вопросам. Я так и знала. Вот почему я не хотела рассказывать тебе о нём.»

Я: «Я просто осторожничаю, Луна. Он незнакомец, а ты уже через многое прошла.»

Я была готова взять на себя роль плохой сестры, чтобы защитить её. Мне было всё равно, ненавидит ли она меня; я не