которые, как нам кажется, не смогут выдержать наших проблем и эмоций.

Я уже рассказала несколько историй о том, что нарциссы не в состоянии справиться даже со своими чувствами, так что вы знаете, что они не отличаются эмоциональной силой и зрелостью.

33-летняя Иоланда много рассказывала на терапии о том, как ей хотелось, чтобы у нее были родители, которые ведут себя как взрослые и к которым можно обратиться, когда ей нужна эмоциональная поддержка. К несчастью, ее родители-нарциссы не демонстрировали эмоциональной силы, необходимой, чтобы справиться с расстройствами или беспокойствами дочери.

И мама, и папа эмоциональны, как дети. Я постоянно рядом с ними, помогаю им со всем, включая их дурацкий брак. Но когда кто-то нужен мне, приходится обращаться к подруге или тете. Я ни за что не положусь на родителей в ситуации, связанной с моими чувствами. Даже сейчас, когда я выросла, мне хочется обратиться к кому-нибудь из взрослых, чтобы помогли мне с детьми, или финансами, или покупкой моего первого дома, но мне даже в голову не приходит попросить помощи у родителей.

Поспешное доверие

Некоторые дети нарциссов так отчаянно нуждаются в доверии и любви, что готовы поверить другому почти сразу и в результате доверяются людям, которые этого недостойны. Не научившись выстраивать четкие границы в дисфункциональной семье, они становятся уязвимыми для плохого обращения тех, кому так легко поверили. Чтобы довериться кому-то, нужно руководствоваться здравым смыслом и проявлять осторожность — а тем, кто отчаянно хочет установить прочную связь, зачастую не хватает ни того ни другого.

За долгие годы работы с детьми, пережившими насилие и травмы, я сталкивалась с обеими сторонами проблемы с доверием. Некоторые дети, чуть ли не впервые меня увидев, тут же бежали ко мне и прыгали на руки, другим же требовалась длительная терапия, чтобы заключить настоящий союз с терапевтом и установить доверительные отношения. Я отлично помню очень милую шестилетнюю девочку, которая была одновременно и готова к работе, и замкнута. Она подверглась сексуальному насилию со стороны отца-нарцисса и тогда была на патронатном воспитании. На нашем первом сеансе она вошла в кабинет развязным, самоуверенным шагом и спросила: «Что, е-мое, тебе от меня надо и где бухло? Давай начнем!» Грубым приветствием она решила гарантированно привлечь мое внимание, но ей понадобилось очень много времени, чтобы по-настоящему привязаться ко мне и сработаться со мной. Не стоит и говорить, что меня ждала очень грустная история о родительском нарциссизме и насилии, в которой соединялись и подорванное доверие к другим, и (в редких случаях) избыточное доверие.

54-летняя Нелли росла с матерью-нарциссом, и у нее была долгая история травм. К сожалению, она верила, что буквально любой незнакомец готов выслушать рассказ о ее семейной травме и посочувствовать ей. У нее была проблема с границами и привычка рассказывать всю историю жизни людям, с которыми она только что познакомилась. Конечно же, нужного ей ответа она не получала никогда. Люди быстро от нее отворачивались, потому что не могли справиться с таким потоком информации. Нелли пришлось немало поработать с терапевтом, чтобы научиться не рассказывать историю своей жизни каждому новому знакомому и устанавливать границы для заботы о себе. Что интересно, довериться незнакомцам настолько, чтобы вывалить на них всю историю своей жизни, Нелли удавалось легко, а вот чтобы довериться мне и сработаться со мной, ей понадобилось довольно много времени.

Рассказать свою историю незнакомцу — совсем не то же самое, что рассказать о своей травме на терапии. На сеансе психотерапевт может остановить вас, помочь осознать свои чувства, научить, как проработать травму. Это требует глубочайшего доверия, умения положиться на терапевта и веры, что он вам поможет.

Мне нередко доводилось общаться с повзрослевшими детьми нарциссов, которые слишком быстро открываются на свиданиях, доверяясь партнерам еще до того, как завязать с ними надежные отношения. Они встречаются с кем-то и на первом же свидании рассказывают всю историю своей жизни. Это настолько пугает потенциальных партнеров, что на второе свидание они уже не приходят.

Причиной этого потока чувств и потребности рассказать все тяжелые подробности своей жизни человеку, который еще не заслужил доверия, может быть посттравматическое стрессовое расстройство. Мы поговорим о ПТСР, связанном с родительским нарциссизмом, в главе 8.

Как проблемы с доверием влияют на отношения взрослых

Проблемы с доверием, которые развиваются у детей из нарциссических семей, не могут не влиять на отношения во взрослом возрасте. Независимо от того, какая именно динамика отношений была в нашей семье, отношения с ее членами обычно определяют, как мы привязываемся и устанавливаем связь с будущими партнерами. Некоторые эксперты говорят, что нас привлекают знакомые шаблоны, пока мы по-настоящему не восстановимся. Я определенно видела такое в своей практике и считаю, что это правда.

В книге «Привязанность» психиатр и нейробиолог Амир Левайн и психолог Рейчел Хеллер описали три вида привязанности во взрослых отношениях.

Тревожная привязанность. Вы буквально одержимы своими отношениями и боитесь, что партнер может не любить вас в ответ.

Избегающая привязанность. Вы приравниваете близкие отношения к потере независимости и постоянно пытаетесь свести близость к минимуму.

Надежная привязанность. Вы комфортно себя чувствуете в близких отношениях и обычно дарите в них любовь и теплоту[10].

Повзрослевшие дети из нарциссических семей часто обнаруживают, что склонны к тревожной или избегающей привязанности, и им приходится решать эти проблемы на терапии и в своих отношениях. Если учесть все, что мы уже узнали, включая проблемы с доверием, которые обсудили в этой главе, не стоит удивляться, что надежная привязанность у повзрослевших детей из нарциссических семей встречается редко. К счастью, надежной привязанности можно научиться во взрослом возрасте и проработать ее во время восстановления.

42-летняя Иша рассказала о своей тревожной привязанности к одному из прежних возлюбленных.

Я познакомилась с Джамалом, когда у меня в жизни все было более-менее хорошо. Я сделала неплохую карьеру и уже практически могла себя обеспечить. Но потом случилось нечто очень странное. Как только я поняла, что влюбилась в него, я стала просто одержима им и нашими отношениями. Я не могла думать ни о чем другом и ужасно себя чувствовала, когда его не было рядом. Я каждый раз с нетерпением ждала, когда он позвонит или приедет. Постоянно думала, где он сейчас и что делает. Я боялась, что он может со мной расстаться в любую секунду. Я просто потеряла себя — настолько, что перестала заботиться о себе, начала страдать даже моя карьера.

Иша выросла с отцом-нарциссом и матерью-потакательницей. Лишь после