Лев даже не сделал комплимент ее груди, а она всегда ему нравилась, он любил, что она вот так ходит без лифчика. А сейчас ноль эмоций, даже не прикасается, даже не поцеловал.

А еще фингал под глазом и разбитая губа.

– Ники, ты не так поняла, я, конечно, рад тебя видеть, но я не думал, что ты на самом деле все бросишь и приедешь. Кстати, как тебе это так быстро удалось?

Корнеев пытался увести девушку в сторону, а лучше в кабинет Орехова, убрать ее с общего обозрения, еще не дай бог Лаура увидит. Черт, он сам запутался, завяз во лжи, а еще обвинял в этом секси-зефирку, с которой провел умопомрачительное утро.

– Я не хочу с тобой разговаривать, я обратно, я домой, и пусть мне станет плохо, пусть я упаду в обморок от переутомления и голода.

– Нет, постой, Ника, извини, мы сейчас сядем, пообедаем, и ты мне все расскажешь.

Девушка всхлипнула, надула губки, специально не стирая слез с лица.

– А чем здесь обедают?

– А как ты нашла меня, разве я говорил адрес?

Николь опустила глаза, начала искать в сумочке влажные салфетки. Лев действительно не говорил ей адреса, она узнала его у Макара, подслушала разговор.

– Узнала у твоего директора, а что, нельзя было? Я не имею право знать, где мой любимый мужчина, который уехал и даже не попрощался, не сказал ни слова о том, куда едет?

Лучшая защита – это нападение, Николь это знала и иногда удачно пользовалась. В конце концов, они вместе не один год, и она имеет право знать, где ее мужчина.

– Ты имеешь право знать, пойдем в зал. Ты без вещей?

Чемодан остался в клумбе, откуда Николь его не вытащила, не стала это делать при странной парочке.

– Они на улице, там же меня оскорбили – какая-то толстуха. Господи, Лева, здесь дикий, невоспитанный народ. Как вообще здесь можно жить?

Толстуха? Это она имеет в виду Лауру или другую женщину?

– Как она выглядела?

– Кто?

– Та, что тебя оскорбила. Блондинка в широкой юбке?

– Да. Ты ее знаешь?

– Она ушла?

– Да. Что с тобой? Какая разница ушла или нет? С ней был водитель такси, как увидел ее, кинулся, начал руки целовать, они там чуть сексом не занимались на скамейке прилюдно. Совсем стыда нет, я была в шоке.

Таксист? Снова он. Лев ничего не ответил, потащил Нику в сторону, потом по коридору.

– Лев, куда ты меня тащишь? А чемодан? Лев!

Нужно было увести Николь, спрятать, а лучше вообще отправить обратно и найти Лауру. Неизвестно, что еще ей наговорили, и что они там делают с таксистом.

– О, Лева, ты… А это кто?

Геннадий Орехов как раз выходил из своего кабинета, встретив друга, который не ночевал дома, а сейчас был с какой-то левой девицей.

– Я Николь, я девушка Льва.

– Девушка? Однако… А где Ла…

– Гена, молчи! Николь, проходи, сейчас тебе принесут три листика салата и куриную грудку.

– Я не хочу грудку. А вас как зовут? Мне Лева никогда не рассказывал о вас, я бы запомнила.

Николь уже улыбалась: мужчина был интересным. Высокий, крупный, бородатый, конечно, с лишним весом и животиком, но это вполне поправимо, если она им займется.

– Гена, – Орехов кивнул, рассматривая худую девицу с силиконовой грудью, которая того и гляди была готова выпрыгнуть из топика и как два шарика, укатиться под стол.

– Очень приятно.

– Лева, у тебя есть девушка? Я не знал.

Повисла долгая пауза. Ждал ответа не только Орехов, но и Николь. Вот он, момент истины, но у Корнеева не поворачивался язык назвать девушку, стоящую рядом, своей. Его – другая, та, которую он спасал, лечил, из-за которой ввязался в драку и провел несколько часов в полиции.

– Геннадий Викторович, вы здесь… О, вы здесь, и это прекрасно.

В кабинет вошла рыжая Карина, как всегда, в наряде, слегка прикрывающем упругую попку, оглядела собравшуюся компанию.

– Что, солнце мое? Вещай, но только хорошие новости.

– Там это, полиция приехала, они оцепили ресторан и сейчас всех эвакуируют.

– Зачем?

– Говорят, нашли подозрительный предмет, собаку ждут.

– Нас заминировали?

– Да? Это точно конкуренты,– Карина заговорила таинственным шепотом.

– Да твою же мать, я когда-нибудь нормально отдохну? Пойдем радость моя встречать собаку. Нет, я вперед, надо пожаловаться твоему отцу, в каких нарядах ты ходишь. Ты мне всех поварят совратила, они мясо пересаливают. Карин, ну реально…

– Это она? Да? Она? Это с ней, с этой рыжей ты мне изменяешь? Я так и знала!

Николь нутром чуяла, что Лев трахает именно эту наглую девку. А кого еще? Кто здесь в непосредственной близости может быть? Его ученики? Хотя на них надо еще посмотреть.

– С чего ты решила?

– У меня встречный вопрос. Ты умеешь чинить краны?

– Краны?

– Да, она так ответила мне, что ты чинишь кран, – девушка сузила глаза, подошла ближе. – Это правда, Лев?

Корнеев задумался. Кран он ремонтировал утром, и было это у Лауры. Значит, когда звонила Николь, она ответила. Не слишком ли много она на себя взяла? Что она делала еще кроме этого? Рылась в его телефоне? Читала переписку?

Тараканов в голове у Корнеева было предостаточно, и Лев не любил, нет, он не терпел, когда кто-то пытался лезть в его жизнь. Даже Николь – дома, в Москве – не позволялось прибирать в его шкафу вещи или что-то брать с рабочего стола.

– Здесь есть люди, внимание, двое на втором этаже. Я прошу вас покинуть помещение, пожалуйста, поторопитесь.

В кабинет заглянул пожарный в форме, пришлось выйти на улицу, где толпился персонал, территория была оцеплена красной лентой, а овчарка топталась в красивой клумбе.

– Чемодан, это же мой чемодан! А вдруг он на него нагадит? Товарищ полицейский, это не бомба, это мой Луи Витон, скажите псу, чтобы не мочился на него, он очень дорогой, – Николь засеменила на высоких каблуках в сторону мужчин в форме.

– Да, Лева, не завидую я тебе.

– Замолчи.

– Если ты женишься на ней, на свадьбу не зови, не приду, – Гена заговорил на ухо.

– Николь надежная, мы давно вместе.

– Уверен?

– Да.

– Я бы проверил.

А вот Лев бы проверил и поговорил с Лаурой, но для начала нужно разобраться с Николь. Если еще утром мужчина был полон решимости разорвать отношения, то сейчас он уже не был в этом уверен.

Что он вообще о ней знает? Только то, что у нее куча поклонников и она очень