Однако оказалось, что радовались рано. До самого вечера шли вдоль берега, один раз чуть не напоролись на риф, все глаза промозолили в поисках куста и великана клёна. Едва стало темнеть, как Ивашка приказал становиться на якорь.

— Вот что, друг, сильно не расстраивайся, — подошёл Ивашка к поникшему баньши, — завтра непременно найдём, а сейчас давай залезай в лодку, и все вместе высадимся на берег на пару часиков. Мы воды поищем, ты в своё дерево залезешь, а эльф так у дерева посидит, а то на вас уже смотреть страшно.

Хулкур как манекен мотнул головой, и, не видя ничего перед собой, двинулся к шлюпке. Через полчаса, все кто мог уместиться в шлюпках и маленьком ялике, были на берегу. Капитан, правда, строго-настрого запретил разбредаться, всё-таки чужая земля. Мало ли что может случиться. Может здесь и живёт кто.

Впрочем, никто и не разбегался. Гномы держались плотной кучкой. И только эльф прошёлся туда-сюда по опушке, потоми он подошёл поближе к разбитому бивуаку и присел у большого дерева, облокотившись о него спиной. Высланные найти воду разведчики вернулись буквально через пару минут, в ста метрах к югу в море впадал небольшой ручей с хорошей родниковой водой. Гномы даже костров разводить не стали, просто сидели, наслаждались твёрдой землёй под ногами и ждали, когда насытится жёлтый баньши. Клён, в который он залез, был на краю поляны, выбранной гномами. Потихоньку темнело. Первые звёзды высыпали на небо, самые яркие.

Вскоре и баньши вышел из клёна. Совсем другим. Ивашка уже наблюдал, как происходит такое превращение, когда привёз Хулкура к себе домой после освобождения из плена. Тогда они тоже чуть живого донесли его до парка, а вышел он, словно и его только что уговаривали потерпеть не умирать. Вот и сейчас, Хулкур был отдохнувшим, помолодевшим, словно свет внутренний даже излучал.

— Ну, как? — приветствовал его капитан.

— Я так соскучился по кленовому соку, что вылезать не хотелось, но уже почти темно, пора, наверное, на корабль.

— Да, отправляемся. Толстун, командуй отправку, — Ивашка взял гномиков за руки, — пошли.

Утро выдалось просто чудесным. На небе ни облачка. Солнце, вымытое в океане, откуда только что вынырнуло. Ивашка собрал друзей на мостике. Стояли, нежились в ласковых не жарких ещё лучах.

— Вчера мы спустились на сорок миль на юг вдоль побережья, — доложил Серж Рваное Ухо.

— Что скажешь? — обратился капитан к Хулкуру.

Тот смущённо потупился.

— Это должно быть где-то здесь. Я мог, конечно, немного ошибиться. Но и моя карта, и вот эта, — баньши ткнул пальцем в разложенную на столе карту Западного континента, — очень точные. Это должно быть где-то здесь, — снова повторил молодой волшебник и ещё сильнее смутился

— Да, не расстраивайся, найдём мы твой гигантский клён, — успокоил Хулкура Толстун.

— Давайте ещё километров на пятьдесят спустимся, и если не найдём, то повернём назад.

— Может, он севернее остался, — заключил Ивашка.

Хулкур облегчённо вздохнул. Но как оказалось — рано. Спустились на пятьдесят километров вниз — ни каких гигантских клёнов, ни каких кустов на воде.

— Поворачиваем назад? — спросил опять собравшихся на мостике друзей Ивашка, стараясь не смотреть на Хулкура.

— Давайте, как вчера высадимся на берег на несколько часов, — предложила Натали, — успеем мы завтра в обратную сторону сплавать. А сейчас уже скоро стемнеет. И можно будет поохотиться. Все уже устали от солонины.

Хулкур благодарно закивал учительнице, он-то (как впрочем, и все присутствующие) понял, что все эти слова только прикрытие заботы о его здоровье.

Опять высадились почти всей командой. Десяток матросов, вооружившись арбалетами, направились в лес поохотиться. Вскоре один вернулся, принёс подстреленную косулю. Толстун тут же развёл костёр, приготовился делать шашлыки. «Пусть детишки порадуются», — пояснил он, уже вовсю орудуя ножом.

Солнце только стало прятаться за лес, а еда уже была готова. Гномы с радостью отдали должное кулинарным способностям боцмана. Хулкур уже насытился соком и вылез из дерева. Эльф мяса не ел и удовольствовался хлебом с мёдом. Дюшка с Леночкой с удовольствием сдёргивали горячие подрумяненные кусочки мяса с шипящих от испаряющегося сока веточек, на которых Толстун их зажарил, острыми зубками и, перекатывая их во рту от щеки к щеке, обжигаясь, яростно жевали.

— Ну, ну, вы не подавитесь, — остепенила их Натали.

— Угу, — был единственный ответ, и работа челюстей возобновилась.

Вечер удался на славу. Толстун пел песни, гномики устроили дикие пляски. Все почему-то чувствовали, что скоро прощаться с Хулкуром. Старались развеселить его, и баньши, сначала скованный неудачными поисками своего, вскоре оттаял. И когда солнце село, дружная компания с большой неохотой покидала уютную поляну, усаживаясь в лодки. Матросы тоже время провели с пользой. Дичи было вдоволь. На целый месяц себя мясом обеспечили.

За ночь ветер, словно кто им управлял специально, с северного сменился на восточный. Поэтому «Херне» без особого труда смог двинуться на север, в обратном направлении. На этот раз подошли ещё ближе к берегу, и шкипер не ограничился одним наблюдающим, на все реи гномов посадил, искать очень высокий клён. Шли гораздо быстрее, чем вчера и к обеду достигли той точки, откуда стали обследовать побережье. Не останавливаясь, поплыли дальше на север, и буквально через несколько минут с самого верха грот мачты раздалось: «Клён, вижу очень высокий клён». А ещё через десять минут Хулкур узнал свой куст.

Загрохотали якорные цепи. Раздались свистки боцманов. Гномы забегали, засуетились, спуская паруса.

К Ивашке подошёл Хулкур, по его щекам стекали капельки слёз.

— Я боюсь сходить на берег, — признался молодой баньши.

Ивашка как мог, успокоил друга.

— Ты оставил своим соплеменникам отличную кленовую рощу. Думаю, они благополучно перебрались через пустыню. А о тебе сейчас слагают сказки и легенды. И девушки поют песни, в которых ты спасаешь принцесс от драконов.

Хулкур размазал рукавом слёзы по щекам и виновато улыбнулся.

— Это просто замечательно, что на свете есть вы с эльфом. Иначе я бы сейчас был рабом у гоблинов или погиб. Не знаю смогу ли я тебя отблагодарить за всё, что ты для меня сделал и эльфа, конечно, — и он обнял друзей, прижался головой к их плечам. И они стояли так, пока не подошёл Толстун, и смущённо кашлянув, пробасил:

— Шлюпки спущены.

Хулкур чуть не оттолкнул Ивашку и эльфа.

— Пойдёмте, пойдёмте быстрее!

— Подожди Хулкур, — остановил его маг.

— Что случилось? — на бегу бросил баньши и полез по верёвочной лестнице вниз в лодку.

— Подожди, — снова остановил его маг.

Хулкур замер в неестественной позе, животом на фальшборте, ноги уже за бортом, ищут ступеньку лестницы.

Эльф подошёл к нему:

— Как,