вышла в коридор и стала медленно спускаться по лестнице. Значит, Катька не ночевала дома. Это совершенно ни о чем не говорило – она не раз хвасталась Веронике своими загулами, после которых не могла прийти на уроки – мешало плохое самочувствие из-за выпитого накануне. Обычно сходки проходили у ребят из одиннадцатого «А» или у каких-то других Катькиных друзей и растягивались на полночи, а то и на всю ночь. Пару раз Катька пробовала затащить туда Веронику, но удавалось отговориться тем, что тогда она не успеет сделать домашнюю работу. В ответ на вопрос, как к этому относятся родители, Катька пренебрежительно отвечала, что ей уже не десять лет и ее отчеты им не нужны.

Но в памяти было слишком живо происшествие с Юрой. И еще этот подвал. Вдруг и правда надпись сделала Катька? И возле учительской, и в самом подвале? Она наверняка видела в больнице предупреждение «астеригаться» тигриц. Но зачем Катьке это надо? Попугать? Слишком сложно. Вряд ли Катька могла рассчитывать, что Веронику снова понесет в подвал.

Так и не зайдя к Вере Анатольевне, Вероника отправилась домой.

Алекса она застала за готовкой. Он повязал голову полотенцем, из-за чего выглядел презабавно, и мастерски обжаривал тонкие кусочки мяса. На второй сковородке дымились овощи.

– Ого, как вкусно пахнет!

– Садись, сейчас будет готово.

– Да я просто… – попыталась было объяснить смущенная Вероника.

– Никаких «просто», садись и ешь.

За вкусным обедом не хотелось разговаривать об ужасах и странностях. Поэтому, когда Алекс спросил, как прошел день в школе, Вероника непринужденно рассказала пару обыденных историй: как смешно оговорилась учительница биологии и какой спор об общечеловеческих ценностях разгорелся на истории. Алекс слушал с интересом, а потом признался, что сам школу терпеть не мог, хотя учеба давалась ему довольно легко.

– У меня было невыносимое ощущение, что я трачу время зря. Вникаю в кучу совершенно ненужных мне вещей, а ведь мог бы заняться чем-то действительно полезным. Например, меня больше всего интересовала биология, но, вместо того чтобы закопаться в нее поглубже, приходилось учить кучу никому не нужных исторических дат. В смысле, я прекрасно знаю, что крестовые походы начались в одиннадцатом веке и закончились в пятнадцатом, но зачем мне было заучивать, что четвертый начался в тысяча двести втором году? Видишь, до сих пор помню. Кошмар!

– Ну и память у тебя!

– Это не память, а Даниэль. Учиться он помогает примерно так же, как проснуться, – врагу не пожелаешь. Так что я могу среди ночи выдать любой момент из школьного курса истории.

– Надо будет попросить его помочь подготовиться к экзаменам, – помечтала Вероника.

– Лучше не надо, – посоветовал Алекс. – Меня вот черт дернул попросить помочь с историей, до сих пор жалею. Он меня так замучил, что ко всему остальному я готовился самостоятельно. Причем вовсе не потому, что хотел сдать экзамены на отлично. Просто боялся, что придется попросить его о помощи.

Они доели, вместе убрали со стола, и только потом, за чашкой кофе, Алекс спросил, указывая на лоб Вероники:

– Ты, не иначе, пыталась пройти сквозь стену?

– Откуда ты знаешь? – смешалась Вероника.

– Вообще-то, я пошутил… Что случилось? – Алекс мгновенно посерьезнел.

Вероника в подробностях рассказала о визите в подвал. Как и в случае с больницей, к концу рассказа она почувствовала себя вконец помешанной и ощутила острую потребность объяснить все более или менее приземленно:

– Может, я просто со страху… И мне показалось… А надпись… Может, Катька…

– Человеческий мозг, конечно, обожает всякие выкрутасы. Да и сами люди тоже – особенно такие, как эта Катька. Но тут, уверен, не тот случай.

– Но это школа! – в отчаянии воскликнула Вероника. – Никакой связи с больницей…

– Почему? Ты вот сомневалась, а теперь тебе наглядно показали, что связь все-таки есть. И это в общем-то соответствует моим вчерашним мыслям, которые я не смог сформулировать… Смотри, как я думал: что общего у больницы и школы – да и у многих других зданий?

– Ну… Подвал?

– Точно. Не только, но в том числе. А что общего у подвалов?

– Они под землей.

– Правильно, – кивнул Алекс. – А еще у них есть стены.

– Но стены есть везде.

– Это правда. У школы и больницы есть еще кое-что общее.

Вероника вопросительно посмотрела на него.

– В оба места ходили ты и Катька. Ну и Юрка этот, который был связан с вами обеими. Это, конечно, может оказаться и совпадением… Но была у меня и другая мысль. Может, Катька или Юрка лежали в этой больнице? Может, были как-то связаны с пропавшими детьми?

– А почему ты спрашиваешь? – растерялась Вероника. – Серые – это Серые, дети – это дети…

– Ну, знаешь ли! Ни за что не поверю, что эти две истории никак не связаны. И что Серые, например, пишут на стенах предостережения и подсказки. Так что, как думаешь насчет Катьки и Юрки?

Первым порывом Вероники было сказать решительное «нет». Но вдруг она вспомнила:

– Юра говорил, его сестра была из пропавших детей. Но мне потом показалось, что он это придумал. Ну, чтобы заманить меня.

– Возможно. А Катька?

– Точно нет. Она сама предложила пойти в больницу, но это было спонтанно… Она говорила так, да и вела себя… Нет, не могу поверить, что она бывала там раньше.

– Понятно. Тогда выясним, как чувствует себя Юра и что там с его сестрой. Сейчас потормошу Даниэля, чтобы сделал пару звонков.

Алекс ушел к себе в комнату. Вероника взялась мыть посуду, раздумывая о своем невеселом приключении. Она совсем забыла рассказать про голос. Издевательский шепот отдавался в ушах зловещим эхом. «Сойка, сойка…» Почему именно «сойка»?

Последняя тарелка выскользнула из руки Вероники. Она чудом успела поймать ее у самого пола. Нет, наверняка это не воспоминание, а сон… Или и вовсе фантазия.

Вернулся Алекс. Вероника спешно поставила тарелку в сушилку.

– Юра до сих пор в больнице, – сказал Алекс. – И даже в сознании. Но ничего толком не говорит, только что-то бормочет.

– А сестра?

– Сестры у него никогда не было. Так что он все насочинял. Поскорее бы он поправился, так хочется ему вдарить! Ладно, пойдем на поиски приключений? Или лучше останешься дома?

– Нет, я пойду, – решительно проговорила Вероника. – Только сначала отцу позвоню, ладно?

– Конечно, мы не торопимся. Серые, чай, не убегут.

Вероника посмотрела на Алекса одновременно с улыбкой и укором во взгляде. Она завидовала его способности с юмором относиться к подобным вещам.

Отец ответил бодрым голосом.

– Ну, как поживает наша самостоятельная девушка?

– Отлично! А у вас как?

– У нас