Шрифт:
Закладка:
– Отлично, я думал, ты уже не спросишь. Я по нему попал. Но с тем же успехом мог попасть по привидению.
– Лом прошел сквозь него? – удивилась Вероника.
– Да, что-то вроде. Какое-то сопротивление я все же почувствовал – то есть не было ощущения, что бьешь по воздуху. Но это точно не был и удар по нормальной плоти. Ты сама видела – он ничего не почувствовал, сразу бросился на меня.
Вероника нахмурилась.
– Но он же меня схватил. Когда Юра… Я точно помню… У меня был след на ноге. Думаете, это было что-то другое?
– Едва ли, – Даниэль покачал головой. – Вспоминая, что с тобой случилось… Скорее всего, эти твари не очень опасны в физическом плане. Они как-то проникают внутрь и влияют на рассудок.
– То есть, как говорила Лена, сводят с ума? И с нашим завхозом именно это и случилось, поэтому он…
– Это вряд ли, – усомнился Алекс. – Ты под воздействием Серого была просто прелесть.
– Что? – Вероника подумала, что ослышалась.
– Я не так выразился, – поспешно ответил он под угрожающим взглядом Даниэля. – Разумеется, ужасно, что тебе было так плохо. Но ты не проявила ни грамма жестокости и даже вредности. Я ведь тогда впервые тебя увидел и сразу подумал – ангел, а не девушка.
– Вероятно, Серые могут влиять на людей по-разному, – сказал Даниэль, пока покрасневшая Вероника пыталась уложить в голове слова Алекса.
– Скорее всего. Только не могу понять, почему не подействовала соль, зато вода – легко. Думал, дело не в освящении, а в самой воде, но что-то тут не сходится…
– Совсем не сходится. Я тоже использовал святую воду, когда пытался помочь тебе, Вероника. И все получилось. Будь дело только в воде, Серый бы испарился после первого же душа.
– Может, на него просто попало мало соли? – предположил Алекс.
Даниэль некоторое время молчал, глядя в чашку с чаем.
– Может. Или на них сами по себе освященные субстанции не действуют, а вот если они побывали в людях…
– Как вариант, – кивнул Алекс. – В Тигрице он наверняка побывал, иначе я не знаю, чем объяснить то, что мы видели.
– Не будем делать поспешных выводов, – сказал Даниэль. – Есть шанс, что вскоре мы узнаем намного больше. У меня появилась интересная информация о прежних жильцах этой квартиры.
– Ну-ка, ну-ка, – оживился Алекс.
– Здесь жила та самая девочка, которую нашли живой.
– Шутишь!
– А вот и нет.
Вероника и Алекс в волнении смотрели на Даниэля. Он с невозмутимым видом попивал чай.
– Продолжай! – Алекс нетерпеливо хлопнул ладонью по столу.
– Тебе мало?
– Откуда ты узнал? Где она сейчас?
– Откуда узнал – не твоего ума дело. Я нашел ее контакты, оставил сообщение, попросил связаться со мной. Пока не ответила.
– Сообщение он оставил! – Алекс был возмущен до глубины души. – Надо было приехать к ней домой и использовать все свое «священное» обаяние, чтобы пригласить ее на кофе.
Даниэль сделал очень серьезное лицо, но от Вероники не укрылось, что он сдерживает улыбку.
– Так нельзя. Тема деликатная, и у девушки до сих пор проблемы со здоровьем. Мы не можем вламываться к ней и требовать ответов. Захочет – поделится, не захочет – будем искать другие пути.
– Другие пути? Отлично, зашлем тебя в больницу, – проворчал Алекс. – Поговоришь с Серыми – глядишь, сами всё расскажут, как на исповеди.
– Я могу пойти, ты же знаешь. Не проблема.
Алекс посмотрел на него, прищурившись и явно готовя новую колкость. Вероника поспешила вмешаться:
– Но если эти Серые и взялись откуда-то в моей школе, то откуда там надпись про Тигриц?
– На стенах обычно пишут дети, – сказал Алекс. – И остерегаться Тигриц – явно их совет. А то, что он оказался еще и в школе, наводит на мысли о тебе, Вероника. Наверное, ты просто понравилась этим ребятишкам, когда зашла в больницу первый раз. Принцесса говорила о тебе.
– Серьезно? – изумилась Вероника.
– А я не говорил? Упустил, наверное. Она сказала, что Юра тебя запер и поплатился. Вот тебе и связь.
– Если понравилась, зачем пугают?
– Да разве пугают? Просто пытаются что-то сказать. Мы сами виноваты, что пугаемся.
Даниэль согласно кивнул.
Утром Алекс ушел еще до того, как проснулась Вероника. После вчерашних переживаний она совсем заспалась, благо было воскресенье. Оставалось надеяться, что он не отправился в больницу один. Думая о нем, Вероника не могла ни на чем сосредоточиться и в конце концов взялась разбирать вещи в коридоре. Она сомневалась, что девушка, которую нашел Даниэль, захочет говорить с ним и тем более вспоминать о больнице. Но раз здесь нашлись детские записи, могло обнаружиться что-то еще, способное пролить свет на прошлое.
Вероника отыскала три больших пакета с бумагами. Там оказались старые квитанции, сто лет как просроченные гарантийные талоны, рецепты, открытки и прочие не особо интересные вещи. Попались и детские рисунки, но, внимательно рассмотрев их, Вероника не нашла ничего необычного. Котики и другие зверушки, деревья и солнышки, кривенькие человечки.
Потеряв надежду отыскать что-нибудь стоящее, Вероника принялась за огромный пакет с игрушками. Там было много всякой всячины – плюшевых зверей, пластмассовых домиков и животных, пазлов и конструкторов. Большинство пришлось выбросить – где-то протерся мех, отломались и потерялись детали. Кроме того, маленькая хозяйка не удержалась от соблазна поорудовать карандашами и фломастерами. Но кое-что Вероника отложила – наверняка найдется, кому пристроить.
Она заглянула в пакет. На дне остался объемный непрозрачный мешок, сверху лежала книжка сказок. Вероника открыла ее и увидела штамп больницы. Сердце екнуло от предчувствия. Она медленно пролистала книгу, страница за страницей, но не нашла ничего интересного. Ни одной зарисовки, не считая случайных линий, сделанных простой синей ручкой.
Смирившись с очередным поражением, Вероника вытащила мешок, развязала его и от неожиданности дернулась.
Это была груда пластмассовых рук, ног, туловищ и голов – тут и там торчали темные и светлые волосы.
Вероника стала корить себя за очередной приступ трусости, но расчлененные кукольные тела, так похожие на человеческие, все-таки выглядели жутковато. Для очистки совести она немного покопалась в мешке, проверяя, возможно ли собрать хоть одну целую куколку. Вскоре выяснилось, что это бесполезно – все головы были безнадежно испорчены. Кто-то выколол, нет, даже вырезал им глаза.
Вероника завязала мешок и отбросила его к куче мусора. Думать о причинах, побудивших ребенка заниматься подобными вещами, совершенно не хотелось. Сама она никогда так не делала – каждая игрушка была для нее на вес золота. Все ее небольшое собрание сохранилось почти в идеальном состоянии и потом
