Вероника успела заметить, что любые шутки, связанные с церковью, слегка выводят его из равновесия, и Алекс с удовольствием этим пользуется.

Машина свернула на проселочную дорогу и покатила по лесу. Вскоре они выехали на небольшой пустырь и остановились перед деревянной оградой. Табличка у узкой калитки гласила: «Санаторий „Лесной“».

– Приехали. – Алекс заглушил двигатель. – Что, бросишь нас в машине?

– Нет, пойдемте. Уверен, здесь есть где посидеть и отдохнуть.

До строений санатория пришлось идти еще минут десять, но прогуляться после долгого сидения в машине было приятно.

– Очень умиротворяюще, – оценил Алекс. – Когда деревья зазеленеют, станет вообще шикарно.

Санаторий оказался современным двухэтажным зданием. Оранжево-коричневые стены выгодно смотрелись на фоне мрачноватого, хотя и приятного, весеннего лесного пейзажа. Перед ним была довольно большая площадка. С левой стороны протянулся навес, под которым стояли двое садовых качелей, справа – три маленьких круглых столика и стулья.

– Отлично, тут и упадем, – решил Алекс.

Братья вошли в здание. Даниэль – чтобы найти Аделину, Алекс – чтобы разыскать кофе. Дожидаясь их, Вероника ходила вдоль невысокой ограды и любовалась лесом. Так приятно было оказаться вдали от всего этого безумия, среди птичьего щебета, и жадно вдыхать свежий воздух.

Алекс вернулся и поставил на столик два бумажных стаканчика.

– Вот это я понимаю, санаторий! – весело проговорил он. – Прямо на входе магазин, а там – все, что пожелаешь. При желании можно налопаться всяких вредностей на год вперед. Ты не голодная?

– Да нет, спасибо.

– Значит, кофейничаем. – Алекс опустился на стул и потянулся. – И ждем Даниэля.

Девушка, вышедшая к Даниэлю, была невысокой и очень хрупкой, еще совсем юной, но с удивительно взрослым лицом. Казалось, в свои неполные семнадцать она пережила так много, что теперь ее ничем не удивить. Одета девушка была в джинсы и вылинявшую футболку, на руках – множество разноцветных браслетов. Они плохо скрывали шрамы, которыми была исполосована кожа.

– Добрый день. – Даниэль улыбнулся. – Аделина?

– Ну да. – Девушка смерила его оценивающим взглядом. – А вас как называть? Святой отец?

– Можно просто по имени, мы ведь не в церкви. И на «ты».

– Вот это здорово, – кивнула Аделина. – Честно говоря, я согласилась встретиться в основном потому, что было интересно познакомиться со священником.

– Вполне понятно.

Они присели на мягкий диван в холле. Аделина тут же засыпала Даниэля вопросами – из тех, на которые ему приходилось отвечать регулярно. Сколько ему лет, откуда он, почему стал священником, сможет ли когда-нибудь жениться и так далее. Даниэль, как мог, удовлетворил ее любопытство.

Затем Аделина вздохнула:

– Ну ладно, что-то я разболталась… Спрашивай, что хотел.

– Недавно в заброшенной психиатрической больнице произошел странный случай. Мистический, можно сказать… И, понятное дело, нельзя было не вспомнить о происшествии десятилетней давности.

Аделина нахмурилась.

– А что за случай? Больница-то закрыта. Кого туда понесло?

– Одна девушка, твоя ровесница, оказалась там из-за жестокого розыгрыша. И увидела много странного.

– Например? Говори, не стесняйся. По моим галлюцинациям можно фильмы ужасов снимать, меня уже ничего не удивит.

– Она видела маленькую девочку в бумажной короне и существо с серой кожей. Слышала чьи-то шаги – стук каблуков.

Даниэль намеренно не стал рассыпаться в подробностях – сначала нужно было выслушать, что скажет Аделина.

– Интересно было бы посмотреть.

– На что?

– На девушку. Которая все это видела и слышала.

Даниэль секунду поколебался. Он видел – Аделина что-то знает, его слова не стали для нее новостью. В то же время она говорила с ноткой снисходительности, словно была готова обвинить Веронику в излишнем воображении или еще в чем похуже.

– Она ждет снаружи, – все-таки сказал он. – С моим братом. Они очень хотели бы тебя выслушать. Но если тебе неудобно…

– Да нормально. Люблю видеть новые лица, а то нечасто у меня появляется такая возможность. – Аделина поднялась на ноги. – Тогда пойдем, поболтаем снаружи. Угостишь меня чем-нибудь?

– С удовольствием.

Даниэль взял ей огромную порцию клубничного коктейля, себе – кофе, и они вышли на улицу. Увидев их, Алекс и Вероника сразу встали.

– Привет, я Алекс.

– А я Вероника, – добавила Вероника.

Аделина задержала на ней взгляд.

– Аделина, очень приятно. Пойдемте, здесь есть местечко поудобнее.

Алекс и Вероника подхватили свои стаканчики, и Аделина повела их в обход здания. Позади него оказалась деревянная беседка. Вокруг были высажены деревья, на скамейках лежали подушки.

Усаживаясь, Вероника исподволь посмотрела на Аделину. Она показалась ей очень симпатичной, но какой-то странной. Будто под обликом подростка скрывался кто-то другой и лишь разыгрывал роль девушки.

– Ну что, вам, конечно, интересно, что произошло в ту ночь, когда дети пропали? – беззаботно спросила Аделина, потягивая коктейль через трубочку.

– На самом деле не только, – сказал Алекс. – Нам интересно, что там вообще творилось.

– Может, сначала вы расскажете, что там творится сейчас?

– Давай наоборот, – подмигнул ей Алекс.

Вероника почувствовала укол ревности и тут же мысленно отругала сама себя. Конечно, Алекс мил со всеми, не только с ней одной. В конце концов, а почему бы и нет? Предъявить ему было нечего, но, странное дело, душа решительно возражала против такого расклада.

Даниэль с подозрением покосился на нее, и Вероника совсем смешалась.

– Ладно, я и так примерно догадываюсь, – пожала плечами Аделина. – Просто не знаю, что вам можно рассказать, чтобы у вас не упал градус доверия и вы не списали все на мои глюки.

– Рассказать можно все, – сказал Даниэль. – Мы уже и так многого насмотрелись.

– Ну ладно.

Сказав это, девушка умолкла и сосредоточилась на коктейле. Не меньше двух минут прошло в полной тишине. Веронике хотелось поторопить Аделину, но Даниэль и Алекс молчали, поэтому пришлось набраться терпения.

Наконец Аделина заговорила:

– Плохо было в этой больнице. Медсестры – настоящие звери. Считали нас неисправимыми психопатами. Поверьте, мне есть с чем сравнивать. Предки меня всю жизнь по дурдомам возят. Везде по-разному, где-то лучше, где-то хуже, но в той больнице было просто ужасно. Кто-то даже прозвал их Тигрицами. Очень метко. Как будто бы всех медсестер при приеме на работу проверяли, ненавидят ли они детей. Ненавидят – добро пожаловать. Настоящие злыдни. Привязывали к кроватям, даже если это было не нужно, отбирали разрешенные вещи. Били периодически. Несильно, но били. И орали как проклятые.

Она с шумом втянула в себя новую порцию коктейля и продолжила:

– Что хуже всего, предки нам не верили. Многие дети жаловались, но родители думали, что мы просто капризничаем. Директор говорил, что да, привязывают, но так надо. Бить не бьют, просто дети не хотят принимать лекарства, и приходится их держать. Ну и якобы мы деремся друг