тесным. Роз глядела на него, нахмурив брови. И о чем он только думал? Зачем позволил себе вспомнить об этом?

Даже сейчас, четыре года спустя, он жалел, что не поцеловал ее первым.

– Я в порядке, – коротко бросил Дамиан. – Здесь сворачиваем, – он махнул рукой на изгиб туннеля впереди, и они вместе поднялись по широким ступеням, ведущим из прохода. Роз не проронила ни слова, пока они не вошли в пустое помещение, примыкавшее к главному входу в Палаццо. Пространство служило лишь переходом между дворцом и туннелями, именно поэтому Дамиан выбрал этот путь.

Роз огляделась по сторонам, любуясь мерцающими арками и отполированным полом. Ее волосы блестели в свете звезд из открытого потолка, сочетаясь с металлическим отливом ее платья. Она выглядела невероятно красиво. Недосягаемо. Дамиан даже на долю секунды позабыл, что она ненавидит его. А он не доверяет ей.

А когда вспомнил, это знание тяжестью обрушилось на него.

Роз оторвала взгляд от ночного неба. Дамиан решил, что она сейчас отпустит какое-нибудь язвительное замечание по поводу внутреннего убранства Палаццо, и даже приготовился к ссоре, которая обязательно за этим последует. А вместо этого она поинтересовалась:

– Почему ты вернулся?

Вопрос застал его врасплох. Голос Роз звучал тихо, как будто кто-то мог подслушать их. Дамиан решил отвечать предельно честно.

– Мой отец получил повышение вскоре после смерти моей матери. В должности генерала он обеспечивает контроль над обучением и вербовкой солдат, поэтому решил большую часть времени работать из Омбразии. Он убедил главного магистрата Форте дать мне работу в Палаццо.

Губы Роз сложились в тонкую линию.

– Я не знала, что твоя мама умерла.

– Ох, – грудь Дамиана сдавило от неожиданности. – Да, это случилось пару лет назад. Она умерла от простуды. Болезнь распространилась на легкие, и даже последователи Милосердия не сумели ее спасти.

Сейчас это звучало так просто и обыденно. Он помнил, как тогда последователи с мрачными лицами водили руками по груди его матери. Их лихорадочные крики с просьбами принести еще медикаменты, невозмутимая маска на лице Баттисты, выгоняющего Дамиана из комнаты. Как он всю ночь пролежал без сна с сердцем, трепещущим от страха в тесной темнице грудной клетки, до той самой минуты, когда все стихло.

В тот миг он все понял. Но не шевелился, не плакал, пока отец не пришел за ним на следующее утро.

– Понимаю, – сказала Роз и замолчала. Разумеется, она знала Лилиану Вентури много лет, и Дамиан все гадал, станет ли она выражать ему соболезнования. Она не стала – ведь это Роз, к тому же она наверняка рада, что теперь его семья так же, как и ее, разрушена.

– Да, – только и сумел он сказать. – Можно тебе тоже задать вопрос?

– Давай.

– Когда тебе стало известно, что ты последовательница?

– Фу. – Роз закатила глаза. – Что угодно, только не это.

Точно. Такое же впечатление сложилось у Дамиана и в прошлый раз, когда он поднял эту тему. Но он все равно пытался увязать Роз-последовательницу с той Роз, которую знал три года назад. Ему хотелось знать все, что он пропустил. Все, что случилось за этот промежуток времени.

– Почему?

– Знаешь, быть последователем не так уж весело, – ответила она. – Да, ты получаешь многочисленные привилегии – не пойми меня неправильно, – но это ужасно скучно. Ты внезапно оказываешься во власти своего храма. Тебя обучают пользоваться своими способностями, но даже тогда ты учишься лишь создавать предметы. Твоя роль уже определена за тебя, нравится тебе это или нет, – Роз тараторила, как будто не могла больше сдерживать этот поток слов. – А хуже всего то, что большинству последователей, похоже, нравится их деятельность. Они чувствуют себя особенными, могущественными и расхаживают с таким видом, будто им принадлежит весь мир. Потому что, – она коротко усмехнулась, – будем откровенны, так оно и есть. Просто я в эту картину… не вписываюсь.

У Дамиана никак не укладывалась в голове мысль, что кому-то может не нравиться быть последователем.

– Но ведь Терпение благословила тебя. Ты обладаешь магией. Разве ты не чувствуешь себя… Я не знаю. Счастливой?

Это весьма банальное определение было не способно в полной мере отразить его мысль, но ему как будто не хватало слов. Роз фыркнула в ответ:

– Нет, я не чувствую себя счастливой. Думаешь, мне есть дело до работы с металлом? Владение силой, – она вынула нож, который Дамиан видел у нее на бедре, и двумя пальцами с легкостью согнула лезвие, словно оно было из резины, – не означает, что ты вдруг волшебным образом заинтересуешься тем, что можешь контролировать. – Раздувая ноздри, она вернула лезвию прежнюю форму. Дамиан даже со своего места ощутил исходившее от нее тепло.

– В самом сердце гор Силы вспыхнуло пламя Терпения, – бездумно процитировал он. Ему нечасто доводилось видеть последователя за работой. Он знал, что последователи Силы использовали в своем ремесле лишь физическую силу, а последователи Изящества обладали невероятной ловкостью. Возможно, Роз и не ощущала свою принадлежность к Терпению, зато для Дамиана это было очевидно.

Роз откинула волосы назад – в ее исполнении этот жест выглядел надменно.

– Мне это кажется глупым.

– Что именно?

– Всё. Все эти истории о создании мира святыми.

Дамиан изумленно уставился на нее.

– А откуда еще он мог взяться?

Роз вызывающе выгнула бровь.

– А откуда все берется?

– Хочешь сказать, ты, последовательница Терпения, в буквальном смысле потомок святой, не веришь в них?

– Дело не в том, что я не верю в их существование. Просто не уверена, что именно они создали мир или что по сей день управляют нашей жизнью. Они мертвы, Дамиан. Ты правда полагаешь, будто они слышат твои молитвы?

– Я не знаю, – ответил Дамиан запальчиво. – Возможности святых выходят за рамки нашего понимания. – Подобное объяснение он слышал бесчисленное множество раз.

– Люди говорят так о своих убеждениях, когда не хотят слишком сильно задумываться, – сказала Роз спокойным, будничным тоном, без какой-либо снисходительности. – Это лень и трусость. Потому что проще так, чем признать, что ты не понимаешь мироустройства.

Дамиан стиснул зубы. Он был в корне не согласен с ней. Святые являлись для него пониманием мира, и он не желал, чтобы кто-то убеждал его в обратном. Потому что его так воспитали.

– Ладно, забудь, – отрезал он. – Я привел тебя сюда не для спора. – Дамиан, избегая ее неотрывного взгляда, прошел в угол помещения и подобрал офицерскую форму, которую заранее спрятал там, а затем швырнул ее Роз. Девушка, поймав одежду, с отвращением уставилась на сверток ткани.

– А это еще что такое? Какая-то ролевая игра?

– Святые, Россана. Конечно же, нет. Просто ты не можешь расхаживать по Палаццо в таком виде, – он обвел рукой ее внешний вид. Черно-серебристое платье, глубокий вырез, сапоги на каблуках. Она всегда, даже в юности, любила впадать в крайности: говорила громче, чем того требовала ситуация, и по самым обыденным случаям одевалась торжественно. Когда-то Дамиана это восхищало в ней.

– Надень ее, пожалуйста, – попросил он. – Тогда, если кто-то увидит нас, я смогу сказать, что ты здесь новенькая. Даже последователи не могут разгуливать по Палаццо без веской причины.

– Хочешь, чтобы я притворилась офицером? Гадость какая.

Дамиан почувствовал,