– Ты сам говорил, что Форте волнует только поиск убийцы последователя. И ты, вместо того чтобы открыто противостоять ему, действуешь за его спиной. Это жалко.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Не только Форте отдает мне приказы. Но и мой отец. Я не могу перечить ему.

Роз фыркнула:

– Ты никогда не мог.

– Черт возьми, Россана! – Ее имя буквально вырвалось из горла Дамиана, когда злость обожгла его изнутри. Слова прозвучали отрывисто. – Стоит мне разочаровать Форте, ослушаться отца, как меня тут же не станет, – для пущего эффекта он щелкнул пальцами.

– Возможно, – согласилась она. – Но даже если бы ты мог им противостоять, все равно не стал бы. Потому что они не просто твое начальство, верно? Они могущественные последователи. Они считают, что лучше тебя. И ты в это веришь.

Дамиан крепко, до боли в пальцах, стиснул фонарь. Ее упреки походили на хорошо поставленные удары – каждый попадал точно в цель. Роз знала, что именно нужно сказать, чтобы проникнуть в самое нутро. Она с легкостью вскрывала его, обнажая всю правду, и использовала каждое откровение как оружие.

Ему следовало придумать какой-то ответ. Устроить ей хорошую взбучку за то, как она с ним говорит. Возможно, дело было в том, как оранжевый свет играл на ее лице или же он просто сентиментальный дурак, который цепляется за остатки далекого прошлого. В любом случае, когда он заговорил, голос его звучал хрипло, слова давались с трудом:

– Благословение Силы не коснулось меня. Оно досталось моему отцу, а до него – моему деду, но только не мне. Я не знаю почему.

Роз глядела на него, казалось, целую вечность, ее густые ресницы выделялись в темноте. Прошло немало времени, прежде чем она заговорила – Дамиан уже начал сомневаться, ответит ли она вообще.

– Но это не значит, что ты никто.

Его сердце лихорадочно и болезненно забилось о ребра. Это было самое большое проявление доброты со стороны Роз, отчего с Дамианом стали твориться странные вещи. Ему хотелось возразить ей. Хотелось притянуть ее к себе. Хотелось сказать, что ему все равно, имеет ли он значение, лишь бы он был важен для нее.

Он и сам не знал, чего в этот миг хотел.

– Роз, – сдавленно произнес Дамиан. Однако его слова, похоже, разрушили чары, потому что она нахмурила лоб, а после и вовсе отвернулась от него.

– Выведи меня отсюда, Вентури.

Он не стал спорить. Просто повел ее к собранию бесстрастных статуй, повисшее между ними молчание было оглушительным.

16. Роз

К тому времени, как Роз поняла, что забыла переодеться, было уже слишком поздно.

Дамиан хлопнул себя ладонью по лбу, а потом по меньшей мере дважды взял с нее обещание вернуть форму на следующий день. Роз с легкостью согласилась – ей вовсе не хотелось оставлять ее себе. Но в то же время это означало, что они с Дамианом обязательно встретятся еще, а ведь ей так необходимо прийти в себя. Чем дольше она находилась рядом с ним, тем сложнее ей было мыслить ясно. Помнить о том, кто он и что сделал.

К счастью, он был настолько похож на Баттисту, что Роз хватало одного лишь взгляда на него, чтобы вспомнить о своем предназначении. На время работы над раскрытием убийств месть пришлось отложить, однако она ни на минуту не забывала про генерала. В конце концов она найдет способ добраться до него. Тогда Дамиан возненавидит ее, и все в мире встанет на свои места.

На следующий день в храме Терпения появления Роз не ждали, поэтому большую часть дня она читала, предавалась гневным мыслям о Дамиане и помогала матери с уборкой. Ночью должно было состояться еще одно собрание мятежников – об этом ей сообщила Пьера, когда приносила еду для Каприс: из-за того, как она это сказала, все последующие часы тянулись еще медленнее.

На улицах было пусто, когда Роз наконец добралась до «Бартоло», луна выглядела бледным осколком на фоне облаков. Неподвижный воздух имел привкус реки, журчавшей вдалеке. «Странно, что город, казалось бы, совсем не менялся», – размышляла она. По этим самым улицам Роз в детстве шла вместе с отцом, его рука, направляя, слегка касалась ее шеи. За этим углом она с бешено колотящимся сердцем ждала Дамиана. Возле той каменной стены сидела, прижавшись к ней спиной, и плакала о своей матери в первый и последний раз.

Однако все не могло выглядеть как раньше. Эти улицы должны быть залиты кровью заурядных. Воздух должен звенеть от криков тех, кого застрелили во Второй войне святых. В некотором роде ей казалось несправедливым, что все вокруг было неизменным. Первая война по меньшей мере оставила на городе шрам – останки того, что когда-то являлось кварталом Хаоса, были доказательством тому.

Ей следовало помнить об этом. Напоминать себе всякий раз, когда присутствие Дамиана начинало усыплять ее бдительность. Этот парень опасен – тем, что вызывал у нее страстное желание прижаться к его груди лицом и забыть обо всем. Как будто она все простила и ничего не случилось.

Почему так сложно ненавидеть сына человека, убившего ее отца? Что же такого произошло с ней, раз ей требуется напоминание сохранять жесткость?

Роз никак не могла отделаться от мысли, что полностью выбита из колеи. Вместе с ней она ворвалась в таверну, распугав стоявших у дверей посетителей. Знакомый тусклый свет окутал и успокоил ее, а возникшая в результате ясность заставила лишь сильнее разозлиться на себя. Она направилась к столу, где сидели Насим, Дев и еще несколько мятежников. Стоило ей приблизиться, как последние тут же встали и без всякого стеснения отошли.

– Ну да, – громко бросила Роз им вслед. – Ведь это совсем не очевидно.

Затем она со стоном опустилась на стул напротив Насим и пододвинула к себе один из оставленных мятежниками стаканов. Понюхала, определив, что это красное вино, и сморщилась. Не самый ее любимый напиток. Но тем не менее опрокинула его в себя и, скорчив гримасу, проглотила.

– Пожалуйста, – проговорила Насим сухо, хотя и не без веселья в голосе, – угощайся.

Дев сохранял безразличие. В руке он сжимал стакан, шляпа низко надвинута на лицо, а под ней – полуприкрытые глаза. Судя по мутному взгляду, он был далеко нетрезв. Видимо, очередной плохой день. Однако наблюдательность еще не покинула его, потому что он сказал:

– Похоже, ты на взводе.

Роз пропустила его слова мимо ушей.

– Как ты?

Обычно она не задавала подобных вопросов, учитывая, насколько ясен ответ. Но ей хотелось показать Деву свою готовность выслушать, если он решит высказаться. Ей не хватало его непринужденной улыбки. Того, как он приподнимал шляпу, как только слышал особенно удачную шутку.

Насим бросила на Роз страдальческий взгляд поверх склоненной головы Дева, не переставая гладить его по руке. Тот не возражал – Роз посчитала это хорошим знаком.

– Я в порядке. Пойду возьму себе еще выпить, – тихо ответил Дев, начав подниматься со стула.

Роз встала